Духовная консистория

Духо́вная консисто́рия — орган епархиального управления в Русской Православной Церкви в синодальный период, находившийся в ведении правящего архиерея и действовавший под его началом в качестве совещательного и исполнительного учреждения. Духовную консисторию составляли присутствие и канцелярия. Согласно статье 1 Устава, изданного в 1843 году: «Духовная консистория есть присутственное место, через которое, под непосредственным начальством епархиального архиерея производятся управление и духовный суд в поместном пределе православной российской церкви, именуемом епархией».

История

Первые консистории были учреждены на территории современных епархий: Новгородской — в 1725 году; Астраханской — в 1728 году; Тамбовской, Нижегородской, Псковской — в 1730 году; Владимирской, Тобольской — в 1731 году; Иркутской — в 1732 году.

До 1744 года духовные консистории именовались по-разному. Они назывались не только консисториями, но также и духовными приказами, дикастериями, канцеляриями, духовными правлениями. Полномочия этих учреждений и порядок их деятельности тоже различались. Единообразное наименование — «Духовная консистория» было установлено Указом Святейшего Синода от 9 июля 1744 года.

До 1768 года в духовной консистории могли участвовать лишь монашествующие лица пресвитерского сана — архимандриты, игумены и иеромонахи, то есть, так называемое «чёрное духовенство».

После 1768 года членами духовной консистории могли стать также и лица из белого духовенства. Указ Императора Павла I от 1797 года предписывал, что одну половину членов духовной консистории составляло чёрное духовенство, а другую половину — белое духовенство. Постепенно белое духовенство стало составлять преимущественную часть состава духовных консисторий.

С течением времени властями Святейшего Синода были замечены различные злоупотребления епархиальных архиереев, например, пострижение в монахи лиц в возрасте ниже установленного законами Российской империи и др. Поэтому в 1803 году обер-прокурор Святейшего Синода Александр Яковлев предложил ввести в штат духовной консистории должность прокурора, подчиняющегося исключительно синодальному обер-прокурору, и который не зависел бы, в отличие от консисторских секретарей, от правящего архиерея.

Император Александр I утвердил предложение Яковлева, но, поскольку Святейший Синод представил контраргументы, основанные на канонических нормах, предусматривающих полноту власти епископа в своей епархии, то введение должности прокурора в Духовной консистории отложили, и никогда впоследствии не исполнили.

Устав консисторий

Устав духовных консисторий, утверждённый Святейшим Синодом, был подписан императором Николаем I 27 марта 1841 года. Основу Устава составил «Духовный регламент» — главный акт законодательства Петра I относительно церкви и некоторые ранее изданные указы по епархиальному управлению. Устав был пересмотрен при переиздании в 1883 году, однако принципиальных изменений статуса, состава и порядка деятельности духовных консисторий в новом издании не было.

Устав содержит 364 статьи, организованных в виде 4-х разделов:

1-й раздел — значение консисторий и правовых основания епархиального управления и суда;

2-й раздел — обязанности консисторий по охранению и распространению православной веры, богослужению, сооружению и благоустройству храмов, и церковному хозяйству;

3-й раздел — епархиальный суд;

4-й раздел — штаты консисторий и регламент их делопроизводства.

Присутствие

Присутствие в разное время состояло из разного числа лиц, штатных, и при необходимости, сверхштатных (без жалованья). Число членов духовных консисторий зависело от территориальных размеров епархии, численности православного населения в ней, количества приходов и клириков и других обстоятельств.

Члены духовных консисторий назначались по представлению правящего архиерея Святейшим Синодом, и состояли в пресвитерском сане, то есть, это были протоиереи, священники, архимандриты, игумены, иеромонахи. В аналогичном порядке члены духовной консистории увольнялись.

Каждому члену духовных консисторий назначали свой «стол», что означало наблюдение и контроль членом духовных консистории особого круга епархиальных дел. Однако дела рассматривались не единолично, а коллегиально, при равноправном участии всех членов духовной консистории. При этом присутствие правящего архиерея было необязательно, а председателем, как правило, являлся старейший член духовной консистории.

Канцелярия

Исполняла производство консисторских дел. В её состав входили чиновники и духовенство, начальником был секретарь, чиновник среднего ранга, в чине от титулярного до статского советника. Секретарь Духовной консистории состоял в двойном подчинении: епархиальному архиерею и обер-прокурору Синода. Секретарь назначался и увольнялся Синодом по предложению обер-прокурора, согласованному с правящим архиереем. Рассмотрение дел осуществлялось коллегиально в присутствии, после чего по ним выносилась резолюция правящего архиерея.

Обычные, рутинные дела канцелярия решала самостоятельно, без последующего обсуждения их в присутствии и без утверждения правящим архиереем. Например, канцелярия раздавала приходам обыскные и метрические книги, составляла перечневые ведомости о монастырях и монашествующих, о приходах и приходских причтах, а также опись имущества архиерейского дома и вносила в неё надлежащие изменения.

Статус Духовной консистории

Консистория, как орган управления, имела определённую самостоятельность. Так, при вакансии кафедры правящего архиерея, Духовная консистория сама принимала решения, которые вносились в журналы за подписью всех членов консистории и приводились в исполнение.

Также, члены консистории не обязаны были подчиняться заключению архиерея и имели право вынести собственное решение по делу. Материалы по делу, вызвавшему разногласие, обязательно высылались в Святейший Синод, который принимал по нему окончательное решение.

В некоторых случаях Синод направлял указы напрямую в консисторию и при наличии в епархии правящего архиерея. Донесения об исполнении таких указов высылались в Синод за подписью всех членов консистории. В случае кончины, увольнения на покой или перемещения правящего архиерея консистория принимала в своё ведение все средства архиерейского дома и брала на себя ответственность за их расходы до прибытия в епархию нового правящего архиерея.

Ликвидация духовных консисторий

Духовные констистории были упразднены в 1918 году, в связи с изменением государственного строя и отделением Церкви от государства.

Светские полномочия естественным образом отпали, а церковные перешли к учреждённым Поместным Собором РПЦ в 1917-1918 годах новым коллегиальным органам епархиального управления, а именно, к епархиальным собраниям и епархиальным советам с соответствующими канцеляриями.

Источники

• [obo-vsem2.ucoz.ru/load/ustav_dukhovnykh_konsistorij_spb_1843/1-1-0-3 Устав духовных консисторий]. — СПб.: Синодальная типография, 1843.
• Устав духовных консисторий. СПб., 1883;

Литература

• Васильев П. П. Духовная консистория // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Цыпин В. А. [www.pravenc.ru/text/180647.html Духовная консистория] // Православная энциклопедия. Том XVI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2007. — С. 392-394. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-028-8

Отрывок, характеризующий Духовная консистория

– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.