Шарль де Ланнуа

Шарль де Ланнуа или Ланнои (фр. Charles de Lannoy; около 1487 — 23 сентября 1527) — один из фландрских дворян, которые после присоединения Бургундии к владениям Габсбургов верно служили последним в их войнах с французами. Наиболее известен как командующий имперскими армиями в сражениях Четырёхлетней войны в Италии.

Представитель феодального рода де Ланнуа, владевшего городком Ланнуа на территории нынешней Франции. Император Максимилиан отличал его за храбрость. Во время юности Карла V он входил в совет вельмож, которые правили Бургундскими Нидерландами. В 1516 году получил орден Золотого Руна. В 1521 году управлял Турнэ, в 1522 и 1523 годах — вице-король Неаполя.

После смерти Просперо Колонна сменил его в качестве главнокомандующего имперской армией, в 1524 г. руководил осадой Марселя. В 1525 году [books.google.fr/books?ei=2oWrTMCtHoPsOcz4oeQG&ct=result&hl=ru&id=4m9JAAAAMAAJ&dq=Brant%C3%B4me+lannoy&q=lannoy#v=onepage&q=%22arriva%20charles%20de%22&f=false взял в плен] французского короля Франциска I при Павии. Монарх предпочёл вручить свою шпагу именно де Ланнуа, а не своему экс-подданному, Шарлю Бурбону.

За свою доблесть де Ланнуа был удостоен титула имперского графа и княжества Сульмона в Абруццо. Его владения в этой области простирались до Ортоны на морском побережье и Потенцы на юге. В Ломбардии под его управлением находился город Асти. Его жена Франсуаза де Монбель носила титул герцогини Бояно.

В 1527 году Шарль скоропостижно скончался в Гаэте. Владения и титулы полководца унаследовали сыновья, обеспечившие себе место среди «сливок» итальянской знати. Последний носитель княжеского титула, Филиппо Орацио де Ланнуа, умер в отрочестве (1604) из-за того, что обрушилась кровать, на которой он крепко спал.

Литература

• Lucile Kathryn Delano. Charles de Lannoy: Victor of Pavia. Christopher Publishing House, 1984. ISBN 978-0-8158-0417-8.

Отрывок, характеризующий Шарль де Ланнуа

– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.