Шлюйков, Пётр Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Иванович Шлюйков
Дата рождения

10 июля 1922(1922-07-10)

Место рождения

дер. Михальки, Великолукский уезд, Псковская губерния, РСФСР[1]

Дата смерти

22 января 1957(1957-01-22) (34 года)

Место смерти

Великие Луки, Великолукская область, РСФСР, СССР[2]

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

стрелковые войска

Годы службы

1941—1944

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Часть

171-й стрелковый полк
182-й стрелковой дивизии

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Пётр Иванович Шлюйков (10 июля 1922, дер. Михальки, Псковская губерния[1] — 22 января 1957, Великие Луки) — советский офицер, старший лейтенант, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.





Биография

Родился в семье русского рабочего. Окончил 7 классов. Работал помощником машиниста паровозного депо станции Великие Луки[3][4].

В 1941 году призван в Красную Армию. В 1942 году окончил Ленинградское военное пехотное училище[5] и направлен в действующую армию. В этом же году вступил в ВКП(б).

Будучи заместителем командира миномётной роты 171-го стрелкового полка 182-й стрелковой дивизии (11-я армия, Северо-Западный фронт), в бою под Старой Руссой 23 февраля 1943 года, оставшись один из группы, продолжал отражать вражеские контратаки, несмотря на многочисленные ранения; в ближнем и рукопашном бою уничтожил 28 гитлеровцев[6][7].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Шлюйкову Петру Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 607).

С 1944 года вышел в отставку по ранению, проживал в Великих Луках. В 1950 году окончил партийную школу в Калинине, работал инструктором военного отдела обкома ВКП(б)/КПСС, заместителем начальника по политической части лесозащитной станции.

Похоронен на Казанском кладбище городе Великие Луки[8].

Награды

Память

  • Имя П. И. Шлюйкова было присвоено пионерской дружине Липецкой школы Великолукского района Псковской области.

Напишите отзыв о статье "Шлюйков, Пётр Иванович"

Примечания

  1. 1 2 Ныне — Лычёвская волость, Великолукский район, Псковская область, Россия.
  2. Ныне — город областного подчинения, Псковская область, Россия.
  3. [pskovrail.narod.ru/main226.html Шлюйков Петр Иванович]. Псковские железные дороги. Проверено 6 июня 2012. [www.webcitation.org/6Av8q1ZI2 Архивировано из первоисточника 24 сентября 2012].
  4. [pskovrail.narod.ru/main31.html Локомотивные депо ТЧ-33 и ТЧЭ-31 станции Великие Луки]. Псковские железные дороги. Проверено 6 июня 2012. [www.webcitation.org/6Av8qcqJq Архивировано из первоисточника 24 сентября 2012].
  5. [www.lenvoku.narod.ru/hugo.html Выпускники училища — Герои Советского Союза и Герои России]. ЛВОКУ (4 февраля 2010). Проверено 6 июня 2012. [www.webcitation.org/6Av8rD9oZ Архивировано из первоисточника 24 сентября 2012].
  6. [www.lenvoku.narod.ru/heroes/vov2.html#hug2_1 17 ранений в бою]. ЛВОКУ (4 февраля 2010). Проверено 6 июня 2012. [www.webcitation.org/6Av8s7LLE Архивировано из первоисточника 24 сентября 2012].
  7. Шатилов В. М. На главном направлении // [www.victory.mil.ru/lib/books/memo/shatilov/16.html А до Берлина было так далеко…]. — М.: Воениздат, 1987.
  8. [vlukicultura.ru/heritage/pamyatniki_ist/ Историческое наследие]. Комитет культуры. Великие Луки. Проверено 6 июня 2012. [www.webcitation.org/6Av8t0Wpb Архивировано из первоисточника 24 сентября 2012].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5862 Шлюйков Пётр Иванович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.archive.pskov.ru/pobeda65/chapter5/34.htm Герои Советского Союза, уроженцы Псковщины]. Государственное архивное управление Псковской области (3 мая 2011). Проверено 6 июня 2012. [www.webcitation.org/6Av8tqETx Архивировано из первоисточника 24 сентября 2012].

Отрывок, характеризующий Шлюйков, Пётр Иванович

24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.