Шмаков, Анатолий Иванович

Анатолий Иванович Шмаков
Дата рождения	8 декабря 1921(1921-12-08)
Место рождения	Лая, Верхотурский уезд, Екатеринбургская губерния, РСФСР
Дата смерти	16 февраля 2012(2012-02-16) (90 лет)
Место смерти	Одесса, Украина
Принадлежность	СССР СССР}
Род войск	авиация
Звание	полковник
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Анато́лий Ива́нович Шма́ков (8 декабря 1921, Лая, Свердловская область — 16 февраля 2012, Одесса) — военный лётчик первого класса, участник Великой Отечественной Войны, Герой Советского Союза, полковник.

Биография

Родился 8 декабря 1921 года в селе Лая Верхотурского уезда Екатеринбургской губернии (ныне Горноуральского городского округа Свердловской области) в семье крестьянина. По национальности — русский. С 1930 года жил в городе Нижний Тагил. Окончил школу-семилетку и школу фабрично-заводского ученичества в Нижнем Тагиле. Работал электриком. Затем учился в Нижнетагильском горно-металлургическом техникуме, одновременно занимался в местном аэроклубе.

В 1940 году по комсомольской путёвке был направлен в Красную Армию. Сначала был зачислен в Новосибирскую военную авиационную школу лётчиков, впоследствии оттуда переведён в Чкаловскую (Оренбургскую) военную авиационную школу лётчиков, которую окончил в 1941 году. Служил в запасных и учебных частях. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1944 года. Воевал на 1-м и 2-м Белорусских фронтах, прошёл боевой путь от Бобруйска до окрестностей Берлина. Участвовал в Белорусской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской наступательных операциях, поддерживал с воздуха советские части на вислинских и одерских плацдармах.

Старший лётчик 783-го штурмового авиационного полка 199-й штурмовой авиационной дивизии 4-го штурмового авиационного корпуса 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта лейтенант Анатолий Шмаков к Победе совершил 94 боевых вылета на штурмовку наземных войск врага. Нанёс значительный урон врагу, уничтожив 4 танка, 76 автомашин, 7 полевых и зенитных батарей, до 250 солдат и офицеров врага. Сбил 2 самолёта противника. Сам был сбит один раз зенитным огнём, совершив вынужденную посадку «на брюхо» в расположении советских войск.

За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и героизм, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года лейтенанту Шмакову Анатолию Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 8203).

После войны продолжал службу в ВВС СССР. Служил в Северной группе войск (Польша). В 1953 году окончил Военно-воздушную академию. С 1961 года служил в ВВС Одесского военного округа. С 1978 года полковник А. И. Шмаков — в запасе. В 1978—1991 годах работал инженером-проектировщиком в Научно-исследовательском институте морского транспорта «ЧерноморНИИпроект». После войны проживал в Одессе.

Умер 16 февраля 2012 года. Похоронен в Одессе на II Христианском кладбище.

Государственные награды, премии и стипендии

• Герой Советского Союза;
• орден Ленина
• два ордена Красного Знамени;
• два ордена Отечественной войны 1-й степени;
• два ордена Красной Звезды;
• орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени;
• знак отличия Президента Украины — юбилейная медаль «20 лет независимости Украины» (19.08.2011) ;
• различные медали.
• Назначение пожизненных государственных стипендий лицам, которые имеют особенные заслуги перед Родиной с 01.01.2005 в размере 150% прожиточного минимума (29.12.2004).

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12379 Шмаков, Анатолий Иванович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Шмаков, Анатолий Иванович

Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.