Шмельцль, Вольфганг

Вольфганг Шмельцль

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)Вольфганг Шмельцль (нем. Wolfgang Schmeltzl; между 1500 и 1505, Кемнат, Верхний Пфальц — 1564, Санкт-Лоренцен-ам-Штайнфельд, ныне в составе Терница, Нижняя Австрия) — австрийский композитор и драматург, католический священник, иногда называемый «венским Гансом Саксом».

Служил кантором в бенедиктинском аббатстве Кастль, затем в Вайдене. После того, как в 1538 г. в Верхнем Пфальце установилось доминирование протестантов, перебрался в Вену и поступил в бенедиктинское аббатство Богоматери шотландцев, где руководил школой и представлениями библейского театра. С 1554 г. служил священником в Санкт-Лоренцене.

Для театра в Шотландском аббатстве Шмельцль обязан был ежегодно сочинять по пьесе на библейский сюжет. Семь из них сохранились, в большинстве случаев это переделки и подражания, и только последняя известная, «Самуил и Саул» (1551), носит достаточно оригинальный характер. Определённый интерес представляют также «Похвальное слово городу Вене» (нем. Lobspruch der Stadt Wien; 1548) и эпическая поэма «Христианнейший и могущественный поход в страну венгров» (нем. Der Christlich und Gewaltig Zug in das Hungerland; 1556), по горячим следам воспевавшая военную операцию эрцгерцога Фердинанда Австрийского против турок. В истории музыки Шмельцль остался как составитель (и автор обработок) песенного сборника «Доброе, необычайное и искусное немецкое пение» (нем. Guter, seltzamer, und künstreicher teutscher Gesang: sonderlich ettliche künstliche Quodlibet-Schlacht, und der gleichen mit vier oder fünff Stimmen biss her im Truck nicht gesehen; Нюрнберг, 1544), — отмечается, что эксперименты Шмельцля представляют собой важный эпизод в истории перехода немецкой музыки от Cantus firmus к полифонии; как жанровое обозначение одного из таких экспериментов Шмельцль впервые употребил термин «кводлибет».

Литература

• Cora Dietl: Wolfgang Schmeltzl und die Anfänge des katholischen Schultheaters am Wiener Schottenstift. // Österreich in Geschichte und Literatur. 46, 2002, S. 287—294.
• Rudolf Flotzinger: Wolfgang Schmeltzl und sein «Teutscher Gesang» von 1544. // Studien zur Musikwissenschaft. 39, 1988, S. 7-36.
• Manfred Knedlik: Wolfgang Schmeltzl. Schuldramatiker, Chronist und Musiker im Reformationszeitalter. // Österreich in Geschichte und Literatur. 37, 1993, S. 92-104.
• Manfred Knedlik: [www.bbkl.de/s/s1/schmeltzl_w.shtml Schmeltzl, Wolfgang] // Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon, band 20, sp. 1280–1284.
• Ella Triebnigg (Hrsg.): [dlib.stanford.edu:6521/text1/dd-ill/hans-sachs.pdf Wolfgang Schmeltzl. Der Wiener Hans Sachs. Eine Auslese seiner Werke]. Gerlach & Wiedling, Wien 1915, mit Literaturverzeichnis

Отрывок, характеризующий Шмельцль, Вольфганг

На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.