Штайнбах, Йозеф

Йозеф Штайнбах
Личная информация
Пол	мужской
Гражданство	Австрия Австрия
Дата рождения	21 марта 1879(1879-03-21)
Место рождения	с. Горшов, Богемия, Австро-Венгерская империя
Дата смерти	15 января 1937(1937-01-15) (57 лет)
Место смерти	г. Вена, Австрия
Награды и медали Тяжёлая атлетика (мужчины) Олимпийские игры Золото Афины 1906 одна рука Серебро Афины 1906 две руки Чемпионат мира по тяжёлой атлетике Золото Вена 1904 откр. Золото Берлин 1905 + 80 кг Золото Дуйсбург 1905 откр.

Йозеф Штайнбах (нем. Josef Steinbach; 1879—1937) — тяжелоатлет Австро-Венгрии.

Карьера

Йозеф родился в городке Горшов (близ Пльзеня). В пятнадцатилетнем возрасте переехал в Вену, где в 1898 году начал профессиональную атлетическую карьеру. Он занимался штангой, гирями, гантелями, перетягиванием каната. В 1900 году был признан чемпионом ассоциации австрийских спортивных клубов. А В 1902 году впервые выиграл чемпионат Австро-Венгрии.

Впервые стал чемпионом мира в 1904 году в Вене. При этом показал следующие результаты:

• рывок (правой) — 75 кг
• рывок (левой) — 60 кг
• жим двумя руками — 120 кг
• толчок двумя руками — 140 кг
• жим 100 кг — 8 раз
• толчок 50 кг — 8 раз.

На следующем чемпионате мира в 1905 году в Берлине состязались атлеты в трёх весовых категориях. Йозеф победил в категории свыше 80 кг, показав следующие результаты:

• рывок (правой) — 65 кг
• рывок (левой) — 65,5 кг
• жим двумя руками — 125 кг
• толчок двумя руками — 160 кг.

На мировом чемпионате того же году в Дуйсбурге атлеты состязались без учёта веса. Йозеф победил, показав следующие результаты:

• рывок (правой) — 57,5 кг
• рывок (левой) — 65 кг
• рывок двумя руками — 95 кг
• жим двумя руками — 130 кг
• толчок двумя руками — 160 кг.

В 1906 году принимал участие в непризнанной Олимпиаде 1906 года. В рывке одной рукой он победил с олимпийским рекордом — 73,75 кг. В рывке двумя руками он показал результат 136,5 кг, почти на 6 кг отстав от рекордного рывка грека Д. Тофалоса. Но этого хватило для завоевания серебряной награды. Кроме соревнований тяжелоатлетов Й. Штайнбах принимал участие в соревнованиях по перетягиванию каната. Но австрийская дружина осталась последней из четырёх команд.

После Олимпиады он стал профессионалом, в основном специализируясь на борьбе, хотя он продолжал участвовать в соревнованиях профессиональных тяжелоатлетов.

В 1924 году снимался в немом фильме «Город без евреев».

Йозеф Штайнбах умер в Вене 15 января 1937 года. Похоронен в Вене. На его могиле был воздвигнут огромный гранитный памятник из фонда поддержки тяжелоатлетов и борцов Германии и Австрии.

Сын Йозефа Штайнбаха — Польди (Леопольд) (1904—1944) — был чемпионом Австрии и чемпионом Европы по боксу.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/st/josef-steinbach-1.html Штайнбах, Йозеф] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• Тяжелая атлетика. Справочник (редакторы А. Алексеев, С. Бердышев). – М., «Советский », 2006. ISBN 5-9718-0131-7
• G. Spitaler: "[www.biographien.ac.at/oebl_13/160.pdf|Steinbach Josef d. Ä.]" In: Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950, Vol. 13, Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, Viena 1957–2005, pp. 160–161

Отрывок, характеризующий Штайнбах, Йозеф

С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.