Штаргардт, Карл

Карл Штаргардт

Карл Бруно Штаргардт (нем. Karl Bruno Stargardt; 4 декабря 1875, Берлин — 2 апреля 1927, Марбург) — немецкий медик, офтальмолог и преподаватель. Получил известность, первым описав жёлтопятнистую абиотрофию сетчатки.

Биография

Штаргардт изучал медицину в Гейдельбергском, Эрлангенском и Берлинском университетах. Защитил докторскую диссертацию в Кильском университете. Работал врачом-ассистентом в Киле, получил звание старшего врача университетской клиники. Позднее перешёл на работу в глазную клинику в Страсбурге и затем получил должность главного врача в Бонне. Ещё в 1903 году получил право преподавания. Добился признания в научных кругах, описав в 1909 году названную впоследствии его именем ювенильную дегенерацию макулы.

В 1923 году Штаргардт принял приглашение на кафедру офтальмологии в Марбургском университете на место Альфреда Бильшовского, перешедшего на работу в Бреславльский университет. В область научных интересов Штаргардта помимо офтальмологии входили многие медицинские дисциплины от неврологии до медицины внутренних органов. Спустя несколько лет профессор Штаргардт заболел нефритом и умер от сердечной недостаточности.

Труды

• Über familiäre, progressive Degeneration in der Makulagegend des Auges. Albrecht von Graefes Archiv für Ophthalmologie, 1909, 71: 534—550.
• Über die Ursachen des Sehnervenschwundes bei der Tabes und der progressiven Paralyse Aus d. Kgl. Psychiatr. u. Nervenklinik in Kiel)

Литература

• Karl Stargardt. In: European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience Volume 81, Number 1, 297—298, DOI:10.1007/BF01825648

Отрывок, характеризующий Штаргардт, Карл

В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.