Штегман, Борис Карлович
Поделись знанием:
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
| Борис Карлович Штегман | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
28 декабря 1975 (77 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
ЗИН АН СССР, |
| Учёная степень: | |
| Научный руководитель: | |
| Систематик живой природы | |
|
Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Stegmann».
|
Борис Карлович Штегман (25 декабря 1898[1], Псков — 28 декабря 1975, Ленинград[2]) — советский орнитолог.
Содержание
Биография
Родился в Пскове в семье Карла Христиановича Штегмана, служащего ряда коммерческих банков Пскова, позднее Петербурга[3]. В 1912 г. семья переехала в Петербург, где Борис поступил в гимназию[4]. После её окончания принят в Петроградский университет естественное отделение физико-математического факультета[5]. С 1917 по 1922 год успел окончить 2 с половиной университетских курса[5]. Ученик П. П. Сушкина. С 23 апреля 1918 по 20 мая 1919 года служил техником в Отделе прикладной ботаники Роберта Регеля, собирал гербарий декоративных и других культурных растений[6].
С 1919 по 1921 три года (так в источнике) служил в Красной Армии[4]. С 1921 года работает препаратором в Отделении орнитологии Зоологического института АН СССР в Ленинграде. Одновременно с 1921 по 1923 является специалистом Всесоюзного института защиты растений[5]. С 1928 — научный сотрудник Зоологического института. В 1934 присуждена ученая степень доктора биологических наук по совокупности опубликованных работ (без защиты диссертации). В 1935—1938 годах был куратором Кружка юных натуралистов (КЮН) при Зоологическом институте, которым руководил А. М. Котон[7]. С 1931 по 1941 значился в Зоологическом институте «научным сотрудником I разряда»[5].
В 1930 году немецкий орнитолог Э. Штреземан писал своему коллеге Э. Хартерту в Великобританию: «На востоке взошла новая звезда, этот Штегман будет новым Палласом; ни с одним из систематиков у меня нет такой интересной переписки, как с ним»[8].
Штегман участвовал в международных орнитологических конгрессах в 1930 году в Амстердаме и в 1934 году в Оксфорде. В 1936 избран почётным членом Немецкого орнитологического общества, позднее избран почётным членом Британского и Американского орнитологических обществ[9].
Планировалось избрание Штегмана членом-корреспондентом АН СССР[10]. Но в 1938 арестован[11] и вплоть до 1940 года полтора года провёл в тюрьме. Попал в бериевский противопоток и освобождён до приговора, но в начале Отечественной войны, как немец, выслан из Ленинграда. Как сообщают источники, «по собственному выбору» выехал в Алма-Ату[2].
Не был принят на работу в филиал Академии Наук в Казахстане. Некоторое время работал в Алма-Атинском заповеднике. Но из-за невозможности получить прописку в Алма-Ате, был вынужден поступить на службу в Казахскую Биостанцию Заготживсырья для работы на Балхашском биопункте[12]. С 1941 по 1946 год наблюдатель по акклиматизации ондатры на биопункте в Джельтуранге в дельте Или на Балхаше. По словам Мариковского, после 1946 года Штегман некоторое время работал в Институте зоологии в Алма-Ате (в том самом, куда его не взяли в 1941), а затем перешёл в Казахстанский институт защиты растений[13]. Он числился спецпоселенцем до 1954 года[2].
Приехав в Ленинград, Штегман попытался вернуться в Зоологический институт, но получил отказ[14]. Не ранее 1956 года ему удалось поступить на работу в институт Биологии внутренних вод в посёлке Борок под руководством И. Д. Папанина. Существуют версия, что на трудоустройстве Штегмана настоял тоже бывший ссыльный Б. С. Кузин, которого Папанин сделал зам. директора по научной работе[15]. Папанин назначил Штегмана главным редактором изданий института. Это позволяло, улаживая издательские дела в Ленинграде, проводить значительное время в коллекциях ЗИНа[14]. До своей смерти занимал должность старшего научного сотрудника ИБВВ в Борке. В 1971 году тяжело заболел. Скончался Борис Карлович 28 декабря 1975 года в Ленинграде[2].
Экспедиции
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
- 1921, лето — Приалтайские степи и из Усть-Каменогорска в Риддерск[16] (Ежегодник Зоологического музея Академии Наук за 1926 г.).
- 1925 — Юго-восточное Забайкалье и обработка коллекции Читинского краеведческого музея[17].
- 1927 — Кара-Даг, Крым[18]
- 1928 — Малый Хинган, Приамурье.
Вклад в орнитологию
|
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Ввел понятие «тип фауны» как самостоятельного и не поддающегося объединению в более крупные единицы фаунистического комплекса, отличающегося друг от друга районом происхождения и историей формирования. Понятие «тип фауны» (для Палеарктики это сибирский, европейский, средиземноморский, монгольский, тибетский и китайский типы фауны), по мнению Штегмана, должно было вытеснить чисто зоогеографический термин «подобласть»[19].
Мемуары
Написал воспоминания о работе на биопункте Джультуранга «В тростниках Прибалхашья». Книга готовилась к публикации в 1951 г. в Казахском государственном издательстве, но набор был рассыпан по цензурным причинам. И книга уцелела в единственном «наборном» экземпляре. Этот экземпляр нашёл сотрудник Зоологического института Пётр Петрович Стрелков. В 2004 году в Московском издательстве КМК книга увидела свет. Издание книги Б. К. Штегмана оплатил из личных средств орнитолог д-р Курт Бауэр (Вена).
Семья
- Сестра — Вильма Карловна Штегман-Гаева (1894—1986)[6], сотрудник Эрмитажа 1920—1941 и 1945—1948 годы[20].
- Жена — Татьяна Сергеевна Савельева (1902—1982), племянница гидробиолога и энтомолога А. М. Дьяконова[21]. Детей в семье не было.
Таксоны, названные в честь Б. К. Штегмана
- Чукотский монгольский зуек (Charadrius mongolus stegmanni Portenko, 1939)
- Монгольский каменный глухарь (Tetrao urogalloides stegmanni Potapov, 1985).
- Полевой воробей (Passer montanus stegmanni Dementiev, 1933)
- Средне-азиатская пустельга (Falco tinnunculus stegmanni Portenko, 1931)
- Голубая сорока (Cyanopica cyanus stegmanni Meise, 1932)
- Толстоклювая камышовка (Phragmaticola aёdon stegmanni (Watson, 1985)), новое название для описанного Штегманом подвида Phragmaticola aёdon rufescens Stegmann, 1929.
- Сизая чайка (Larus canus stegmanni Brodkorb., 1935) рассматривается как синоним западносибирской сизой чайки (Larus canus heinei Homeyer, 1853).
Библиография
Книги
- Штегман Б. К. Вороновые птицы. Определители по фауне СССР (Том 6). Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1932. 32 с.
- Штегман Б. К. Дневные хищники. Т. I, Вып. 5 : Фауна СССР. Птицы. М. Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1937. — 317 с.
- Штегман Б. К. Основы орнитографического деления Палеарктики. Т. 1, вып. 2 Фауна СССР. Нов. сер. № 19 : Птицы. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1938. 156 с. (Книга содержит 80 стр резюме на немецком языке).
- Иванов А. И., Штегман Б. К. Краткий определитель птиц СССР. М.-Л.: Наука, 1964. 528 с. Второе издание: Ленинград. «Наука» Лениградское отделение, 1978. 560 с.
- Г. П. Дементьев, Н. А. Гладков, К. Н. Благосклонов, И. Б. Волчанецкий, Р. Н. Мекленбургцев, Е. С. Птушенко, А. К. Рустамов, Е. П. Спангенберг, А. М. Судиловская, Б. К. Штегман. Птицы Советского Союза. Том 6. М.: 1954. Изд-во «Советская наука». с. 230—233. (Б. К. Штегманом составлены определительные таблицы)
- Штегман Б. К. В тростниках Прибалшахья : Жизнь и приключения ссыльного натуралиста, 1941—1948 гг. — М. : КМК, 2004. — 208 с.
Статьи
- Stegmann B. 1928. Vorläufige Mitteilung über eine ornithologische Forschungsreise an den mittleren und oberen Amur, sowie in das westliche Stanovoi-Gebirge. // Proc. of Ac. Scien. of USSR, ser. А, p. 509—514.
- Stegmann B. 1931. Die Vögel des dauro-mandschurischen Übergangsgebietes // Journ. für Ornithol. Bd. 79. H. 2. S. 137—236.
- Stegmann B. K. Über die Formen der großen Möwen (subgenus Larus) und ihre gegenseitigen Beziehungen. // Journal für Ornithologie. 82, 1934, S. 340—380.
- Штегман Б. К. Основы орнитогеографического деления Палеарктики // Изв. АН СССР. Сер. биол. 1936. № 2-3. С. 523—563.
- Штегман Б. К. Эндемизм в авиафауне евразийских степей // Памяти академика Л. С. Берга : сборник работ по географии и биологии / под ред. Э. М. Мурзаева. М. ; Л. : Изд-во АН СССО, 1955. С. 403—420.
- Stegmann B. 1962. Die verkümmerte distale Handschwinge des Vogel flügels // J. Ornithol. Bd. 103. H. 1. S. 50-85.
Адреса
- 1907 — Псков, Великолуцкая ул., дом Жанжарова[22].
- 1915 — Петроград, Лиговская, 55[23].
- 1917 — Петроград, Екатерининский канал, 52[24].
Интересный факт
В. Бианки пишет в мае 1938 года рассказ «Медведь и пень», а в конце приводит справку: «Случай подлинный. Свидетелем ему был на Дальнем Востоке Б. К. Штегман»[25].
Напишите отзыв о статье "Штегман, Борис Карлович"
Ссылки
- [www.rbcu.ru/information/272/20345/ Ревекка Фрумкина. Борис Штегман и его «робинзонада» «Троицкий вариант» № 79, c. 14]
Рекомендуемые источники
- Нейфельдт И. А., Юдин К. А. 1981. Вклад в науку ленинградских орнитологов Е. В. Кольцовой, Л. А. Портенко и Б. К. Штегмана. // Филогения и систематика птиц. Тр. Зоол. ин-та АН СССР. Том 102, с. 3-33.
- Смирнов А. В. 2011. Штегман Борис Карлович. — Биология в Санкт-Петербурге. 1703—2008. Энциклопедический словарь / отв. ред. Колчинский Э. И. СПб.: Нестор-история. 2011. С. 521.
- Фортунатов А. Ф. Некролог // Биология, морфология и систематика водных организмов. Вып.31. Наука 1976 с. 170—171.
- Кафанов А. И., Кудряшов В. А. Выдающиеся ученые-биогеографы: биобиблиографический справочник; отв. ред. И. А. Черешнев. М. : Наука, 2007. — 307 с. — ISBN 5-02-035318-3
Примечания
- ↑ В справке архива РАН [db.ranar.spb.ru/ru/person/id/16628/] указано, что 25 декабря 1898 дата рождения по старому стилю, но источнике [wiki.girus.ru:8080/index.php/%D0%A8%D1%82%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B0%D0%BD_%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87_(1898)] приведена дата 13 декабря 1898, что как раз соответствует старому стилю 25.12.1898.
- ↑ 1 2 3 4 [wiki.girus.ru:8080/index.php/%D0%A8%D1%82%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B0%D0%BD_%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87_(1898) Открытый список жертв политических репрессий в СССР.]
- ↑ В 1899, 1907 годах прокурист (доверенный) Псковского коммерческого банка, (Памятная книжка Псковской губернии на 1899 год, Псков, с. 69; Памятная книжка Псковской губернии на 1907 год, Псков, 1907, с. 47), в 1915 — доверенный коммерческого банка «И. В. Юнкер и К°» (Весь Петроград" на 1915 год, Отдел III, с. 746), в 1917 — доверенный Московского промышленного банка (Весь Петроград" на 1917 год, Отдел III, с. 775).
- ↑ 1 2 [books.google.ru/books?id=mp1KAAAAYAAJ&q=%22%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81+%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B0%D0%BD+%22&dq=%22%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81+%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B0%D0%BD+%22&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjv37GMiNnNAhVkP5oKHZzBAPYQ6AEINTAF Нейфельдт И. А., Юдин К. А. 1981. Вклад в науку ленинградских орнитологов Е. В. Кольцовой, Л. А. Портенко и Б. К. Штегмана. // Филогения и систематика птиц. Тр. Зоол. ин-та АН СССР. Том 102, с. 3-33.]
- ↑ 1 2 3 4 [db.ranar.spb.ru/ru/person/id/16628/ Борис Карлович Штегман]
- ↑ 1 2 [archscolopendra.livejournal.com/96013.html Борис Карлович Штегман]
- ↑ [bio.1september.ru/article.php?ID=200701401 А. Горяшко. «Мы — члены юннатского кружка»]
- ↑ Haffer J. 1997. Ornithologen-Briefe des 20. Jahrhunders. Ludwigsbur. // Okologie der Vogel / Ecology of Birds. Vol. 19. p. 257. Русский перевод цитирую по книге: Еугениуш Новак. Учёные в вихре времени. М. КМК. 2009. с. 154.
- ↑ Еугениуш Новак. Учёные в вихре времени. М. КМК. 2009. с. 154.
- ↑ [www.zin.ru/labs/ornithology/rus/history.htm Отделение орнитологии. История (до середины XX века)]
- ↑ Одновременно со Штегманом были арестованы ещё 4 сотрудника ЗИН имеющие немецкие корни или показавшиеся таковыми НКВД: А. А. Штакельберг, П. Ю. Шмидт, А. Н. Рейхардт, Г. У. Линдберг (Природа No 8 (1044), АВГУСТ, 2002).
- ↑ [www.ras.ru//KArchive/pageimages/277/4_1631/002.jpg Письмо Б. К. Штегмана акад. В. Л. Комарову от 18.11.1941.]
- ↑ [archive.president.kz/wp-content/uploads/2016/02/%D0%92%D0%B5%D1%80%D1%81%D1%82%D0%BA%D0%B0.pdf Павел Мариковский. Воспоминания натуралиста, зоолога, писателя. Алматы. 2016.]
- ↑ 1 2 [cyberleninka.ru/article/n/moi-vospominaniya-ob-ornitologe-e-v-kozlovoy-i-drugih Потапов Р. Л. Мои воспоминания (об орнитологе Е. В. Козловой и другиx). // Историко-биологические исследования. Вып. № 3 / том 7 / 2015]
- ↑ [fryusha.livejournal.com/99606.html 8. Воспоминания. Кузин.]
- ↑ [books.google.ru/books?id=1vkfBwAAQBAJ&pg=PT30&dq=%22%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B0%D0%BD+%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81+%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%22&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiv2aDphdnNAhWFFJoKHbw0Cf0Q6AEIHTAA#v=onepage&q=%22%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B3%D0%BC%D0%B0%D0%BD%20%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81%20%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%22&f=false Сушкин П. П. Птицы Советского Алтая и прилежащих частей Северо-Запа]
- ↑ [www.egir.ru/info/30.html Птицы России. Забайкалье.]
- ↑ [karadag.com.ru/complex/birds Птицы | Карадагский природный заповедник]
- ↑ [biogeografers.dvo.ru/pages/0284.htm Штегман Борис Карлович (1893—1975) ]
- ↑ [books.google.ru/books?id=F0o5AQAAIAAJ&q=%D0%92%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0+%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0+%D0%93%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B0&dq=%D0%92%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0+%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0+%D0%93%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B0&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiLsZyzwuPNAhXjIJoKHToHBu8Q6AEIIjAB Журналы заседаний совета Эрмитажа: 1920—1926 годы. часть II. Изд-во Государственного Эрмитажа, 2009. 876 с.]
- ↑ [www.1543.su/VIVOVOCO/VV/JOURNAL/NATURE/08_02/0802-41-48.PDF С. Д. Степаньянц. Они жили на острове ЗИН. // Природа. 2002. № 8. с. 41-48.]
- ↑ Памятная книжка Псковской губернии на 1907 г., Псков, 1907, с. 47.
- ↑ Весь Петроград" на 1915 год, Отдел III, с. 746.
- ↑ Весь Петроград" на 1917 год, Отдел III, с. 775.
- ↑ [book-online.com.ua/read.php?book=1679&page=177 Бианки В. В. Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки — Страница: 177. ]
Отрывок, характеризующий Штегман, Борис Карлович
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
Категории:
- Родившиеся 25 декабря
- Родившиеся в 1898 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Пскове
- Умершие 28 декабря
- Умершие в 1975 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Доктора биологических наук
- Учёные по алфавиту
- Авторы зоологических таксонов
- Сотрудники Зоологического института РАН
- Сотрудники Алма-Атинского заповедника
- Орнитологи СССР
