Алькмунд Хексемский

Алькмунд (Эалмунд; англ. Alchmund, Ealmund; умер 7 сентября 781) — епископ Хексема (767—781). Святой (день памяти — 7 сентября).

Биография

Святой Алькмунд был поставлен седьмым епископом Хексема в 767 году. Он был предшественником святого Тилберта, ставшего епископом в 781 году. Их святость отмечалась Симеоном Даремским, Роджером Ховенденским, а также в «Анналах Питерборо» и многих мартирологах.

Алькмунд был похоронен рядом со святым Аккой вне храма. Место его могилы было потеряно во время нашествий датчан. В 1032 году их могилы были найдены, и они были перезахоронены в храме. В 1154 году мощи всех святых Хексема были перенесены в общую раку, как о том сообщал очевидец события. Однако они были рассеяны в 1296 году в время войны с шотландцами.

После Алькмунда епископом Хексема стал Тилберт.

Литература

• Powicke, F. Maurice and E. B. Fryde Handbook of British Chronology 2nd. ed. London:Royal Historical Society 1961
• Acta Sanctorum, 7 September, III
• Stanton, Richard, English Menology (London, 1892), 438
• Dictionary of National Biography, s. v.
• Simeon of Durham, and Ælred, On the Saints of Hexham, both in the Rolls Series
• Raine, J., The Priory of Hexham (Surtees Society, London, 1864-65)

Ссылки

• [groups.yahoo.com/group/celt-saints/message/3544 Кельтские и староанглийские святые]

Отрывок, характеризующий Алькмунд Хексемский

В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.