Саха академический театр имени П. А. Ойунского
| Саха академический театр им. П. А. Ойунского | |
 | |
| Основан | |
|---|---|
| Здание театра | |
| Местоположение |
|
| Координаты |
62°02′00″ с. ш. 129°44′31″ в. д. / 62.03333° с. ш. 129.74194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=62.03333&mlon=129.74194&zoom=17 (O)] (Я)Координаты: 62°02′00″ с. ш. 129°44′31″ в. д. / 62.03333° с. ш. 129.74194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=62.03333&mlon=129.74194&zoom=17 (O)] (Я) |
| Вместимость |
400 |
| Руководство | |
| Директор | |
| Художественный руководитель | |
| Главный режиссёр |
Руслан Тараховский (с 2010) |
| Главный художник |
Лена Гоголева |
| Ссылки | |
|
[sakhatheatre.ru/index.php Официальный сайт] | |
Саха академи́ческий теа́тр им. П. А. Ойу́нского (якут. П. А. Ойуунускай аатынан Саха академическай театра) — главный театр Республики Саха (Якутия), ставящий драматические спектакли на языке саха.
Содержание
История
В 1920 году в Якутске при создании театра были созданы две труппы: русская и якутская. В 1925 году труппа стала отдельным театром. Днём его создания считается день первой премьеры — постановки комедии одного из основоположников якутской художественной литературы Н. Д. Неустроева «Куһаҕан тыын» (Злой дух) — 17 октября.
Первым директором театра был поэт и драматург Анемподист Софронов-Алампа. Режиссёром был Дмитрий Дмитриевич Большев, организатор Вилюйского самодеятельного театра. Первым профессиональным режиссёром является работавший в 1933—1958 гг. С. А. Григорьев, выпускник ГИТИСа.
В 1960—1970 гг. театр возглавлял Федот Потапов. В эти годы театр поставил свои классические спектакли.
С 1983 по 2010 годы художественным руководителем и ведущим режиссёром театра работал Андрей Борисов.
В 1934 году театру было присвоено имя выдающегося якутского поэта, драматурга и государственного деятеля Якутии Платона Ойунского.
В 1990 году театр был официально переименован в Саха театр имени П. А. Ойунского.
В 1995 году театру присвоено звание академический и отныне он стал именоваться как Саха академический театр имени Платона Алексеевича Ойунского[1].
Репертуар
- «Деревья умирают стоя» А. Касоны. Режиссёр: Василий Фомин
- 1982 — «Желанный голубой берег» Чингиза Айтматова. Режиссёр: Андрей Борисов
- «Король Лир» Шекспира. Режиссёр: Андрей Борисов
Труппа
С 1936 года в театре стали работать профессиональные артисты, выпускники якутской студии Московского государственного института театрального искусства им. А. В. Луначарского.
Современная труппа театра
- Анна Кузьмина — народная артистка Республики Саха, заслуженная артистка РСФСР.
- Герасим Васильев — народный артист Республики Саха, заслуженный артист РФ, главный режиссёр Театра Олонхо.
- Елена Сергеева-Румянцева — заслуженная артистка Республики Саха, заслуженная артистка РФ.
- Ефим Степанов — режиссёр-постановщик, народный артист Республики Саха, заслуженный артист РФ (1993).
- Зоя Багынанова — народная артистка Республики Саха.
- Изабелла Николаева — народная артистка Республики Саха, заслуженная артистка РФ.
- Мария Варламова — народная артистка Республики Саха.
- Пётр Баснаев — заслуженный артист Республики Саха, заслуженный артист РФ.
- Степанида Борисова — народная артистка Республики Саха, народная артистка РФ.
Награды и премии
- 2-я премия I Международного фестиваля тюркоязычных театров «Туганлык» в номинации «Лучший спектакль фестиваля» за спектакль «Улуу Кудаҥса» (Кудангса Великий) П. А. Ойунского (1991).
- Премия «Приз критики» на Национальной театральной премии «Золотая Маска» — за спектакль-олонхо «Кыыс Дэбилийэ» (2002)[2].
- Специальный приз жюри драматического театра и театра кукол — за спектакль «Макбет» Э. Ионеско (режиссёр Сергей Потапов, 2005)[3].
Напишите отзыв о статье "Саха академический театр имени П. А. Ойунского"
Примечания
Ссылки
Павлова-Борисова Т. В. [ilin-yakutsk.narod.ru/2012-4/78.htm Якутия театральная] // Илин : журнал. — 2012. — № 4.
Отрывок, характеризующий Саха академический театр имени П. А. Ойунского
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
