10-я тяжёлая танковая бригада (формирования 1939 г.)

10-я тяжёлая танковая бригада
Годы существования	1939 — июль 1940
Страна	СССР СССР
Подчинение	Киевский Особый военный округ (1939 – 16.09.1939), Украинский фронт (16 сентября – ноябрь 1939), Киевский Особый военный округ (ноябрь 1939 – июль 1940).
Тип	танковые войска
Дислокация	г. Харьков, областной центр Украинской ССР (12.12.1935 — 1939), г. Киев, областной центр и столица Украинской ССР (1939 — 1940).

10-я тяжёлая танковая бригада (10-я ттбр) — воинская часть мотомеханизированных войск в РККА Вооружённых Сил СССР.

История

В 1939 г. 4-я отдельная тяжёлая танковая бригада РГК Киевского Особого военного округа (далее КОВО) переименована в 10-ю тяжёлую танковую бригаду.

Бригада дислоцировалась в г.Киеве со дня переименования до 17 сентября 1939 г. На вооружении бригады были средние танки Т-28.

10-я тяжёлая танковая бригада участвовала в военном походе с 17 сентября до 4 октября 1939 г. в восточных районах Польши-Западной Украине.

Бригада вошла в состав 17-го стрелкового корпуса Волочисской армейской группы Украинского фронта.

98 средних танков Т-28 10-й ттбр в военном походе прошли по 350—400 км и при этом танки они показали себя с самой лучшей стороны.

После освободительного похода 30 октября 1939 г. бригада получила новое место постоянной дислокации в г. Шепетовке того же КОВО.

Управление бригады находилось:

• г. Киев (… — сентябрь1939).
• в военном походе (16 сентября — октябрь 1939).
• г. Шепетовка (30 октября 1939 — июль 1940).

Управление 10-й ттбр было расформировано, а танковые батальоны с танками Т-28 и некоторые подразделения обеспечения обращены на укомплектование 8-й и 10-й танковых дивизий 4-го механизированного корпуса.,

В июле 1940 г. началось формирование 4-го механизированного корпуса КОВО. Управление корпуса с корпусными частями формировалось в г. Львов, 10-я танковая дивизия — в г. Злочев, 8-я танковая дивизия сформирована к 15.07.1940 г. в районе Карлув, Снятын. На формирование танковых полков 8-й танковой дивизии были обращены 51-й и 54-й танковые батальоны 10-й танковой бригады.

На формирование 10-й танковой дивизии были обращены 57-й и 62-й танковые батальоны, 222-я разведрота, 77-я рота связи, 312-я автотранспортная рота.

Помощник командира бригады по строевой части майор В. А. Пролеев и начальник штаба бригады майор Х. М. Гуревич числились в бригаде до 20 июля 1940.

Полное название

10-я тяжёлая танковая бригада

Подчинение

• Киевский Особый военный округ (… — 16 сентября 1939).
• 17-й стрелковый корпус Волочисской армейской группы Украинского фронта (16 сентября — октябрь 1939).
• Киевский Особый военный округ (30 октября 1939 — июль 1940).

Командование

Командир бригады:

• Георгий Иванович Иванов, полковник (на 17.09.1939 — 6.10.1940, умер 6.10.1940 г.).

Помощник командира бригады по строевой части:

• Василий Алексеевич Пролеев, майор (1939 — 20.07.1940).

Военный комиссар бригады:

• Александр Петрович Романенко, батальонный комиссар, затем полковой комиссар (11.04.1939 — 3.06.1940).

Помощник командира бригады по технической части:

• Алексей Петрович Абалихин, военинженер 2-го ранга (1939 — 19.07.1940).

Начальник штаба бригады:

• Гуревич Хаим Менделевич, майор (1939 — 20.07.1940).

• Помощник начальника штаба — майор Александр Петрович Бандуркин (1939 — 19.07.1940).

• Начальник оперативной части — майор Павел Павлович Панов (1939 — 19.07.1940).

• Начальник строевой части — старший лейтенант Александр Сергеевич Морев (1939 — 19.07.1940).

• Начальник части тыла — майор Иван Яковлевич Носуль (1939 — 19.07.1940).

• Начальник химической службы — капитан Петр Дмитриевич Замятин (1939 — 19.07.1940).

• Начальник снабжения — майор Яков Иосифович Хомичук (1939 — 19.07.1940).

• Начальник политического отдела — полковой комиссар Никита Васильевич Руденко (1939 — 3.06.1940).
• 51-й отдельный танковый батальон. Командир — майор Владимир Федорович Титов (1939 — 19.07.1940).
• 57-й отдельный танковый батальон. Командир — капитан Захар Карпович Слюсаренко (09.1939 — 08.1940). Начальник штаба — лейтенант, с 1938 г. старший лейтенант, с 1938 г. капитан Захар Карпович Слюсаренко (12.1937 — 10.1939).
• 62-й отдельный танковый батальон. Командир — майор Михаил Захарович Киселев (до 19.07.1940).
• …-й ремонтно-восстановительный батальон

Командир — капитан Георгий Андреевич Трухин (до 19.07.1940).

Состав

На 1939 г.:

• управление бригады
• 51-й отдельный танковый батальон
• 54-й отдельный танковый батальон
• 57-й отдельный танковый батальон
• 62-й отдельный танковый батальон
• …-й ремонтно-восстановительный батальон

На июль 1940 г.:

• управление бригады
• 51-й отдельный танковый батальон.,
• 54-й отдельный танковый батальон.,
• 57-й отдельный танковый батальон.,
• 62-й отдельный танковый батальон.,
• …-й ремонтно-восстановительный батальон.
• 222-я разведывательная рота.
• 77-я рота связи.
• 312-я автотранспортная рота.

Боевая деятельность

1939 год

1 сентября

1 сентября началась германо-польская война.

10-я ттбр находилась в Житомирской армейской группы в г. Киеве.

4 сентября Народный комиссар обороны СССР издал приказ о задержке увольнения в запас отслуживших срочную службу красноармейцев и сержантов на 1 месяц и призыв на учебные сборы военнообязанных запаса в КОВО.

11 сентября КОВО выделил управление Украинского фронта и войска, входящие в него.

10-я ттбр начала переезд из г. Киев Киевской области на территорию Винницкой армейской группы в район г. Волочиск Каменец-Подольской области.

16 сентября управление Винницкой армейской группы переименовано в управление Волочисской армейской группы с управлением в г. Волочиск. Командующим войсками Волочисской группы назначен командующий войсками Винницкой армейской группы Голиков Ф. И.,

17-й стрелковый корпус (72-я, 96, 97-я стрелковые дивизии) получил усиление подвижными войсками — 38-ю легкотанковую бригаду (с лёгкими танками Т-26) и 10-ю тяжёлой танковую бригаду.

К 16 сентября из Киева от 10-й ттрб прибыли два танковых батальона и разведывательная рота — 58 штук Т-28 и 20 штук БТ-7, остальные подразделения находились в резерве армейской группы и должны были прибыть позже.

Накануне вступления на территорию Западной Украины личный состав бригады был ознакомлен с обращением Военного совета фронта. В нём говорилось, что военнослужащие Красной армии идут в Западную Украину как освободители украинских и белорусских братьев от гнёта и эксплуатации, от власти помещиков и капиталистов.,

17 сентября

В 04:30 войска 17-го ск нанесли артиллерийский удар по огневым точкам и опорным пунктам противника.,

В 05:00 17 сентября другие передовые и штурмовые отряды 17-го ск Красной Армии (советских армий) и пограничных войск НКВД перешли границу и разгромили польскую пограничную охрану.

В 05:00 войска 17-го ск приступили к форсированию р. Збруч, используя захваченный мост и наводя мостовые переправы.

Командир 10-я ттбр бригады полковник Г. И. Иванов, помощник командира бригады по строевой части майор В. А. Пролеев, военный комиссар бригады полковой комиссар А. П. Романенко, помощник командира бригады по технической части военинженер 2-го ранга А. П. Абалихин, начальник штаба бригады майор Х. М. Гуревич повели свои танковые батальоны в поход.

С 05:00 до 08:00 96-я и 97-я сд и 38-я лтбр и 10-я ттбр 17-го ск форсировав р. Збруч, сломили незначительное сопротивление польских пограничников в глубине обороны.

Около 07:00 капитан Е. Фризендорф из разведки польского Корпуса охраны пограничной (далее КОП) сообщил командованию, что в 06:20 опознаны войска пытающиеся перейти границу — это большевистские регулярные части. За ними слышен шум моторов. В районе г. Подволочиск, Точиск и Секержинец части КОП отступают под давлением противника. Силы сторон

В 08:00 командир полка польского КОП «Подолье» подполковник М. Котарба сообщил командованию, что части Красной армии заняли г. Подволочиск, Гусятин и Скала-Подольска, а на г. Борщев движется советская кавалерия. Силы сторон

Около 08:00 войска 17-го ск перестроились из боевого порядка в походные колонны и двинулись в сторону г. Тарнополя.

Подвижные танковые соединения 17-го корпуса 38-я лтбр и 10-я ттбр быстро обогнали стрелковые полки и двинулись вглубь польской территории.

В 12:00 наступавшая севернее г. Тарнополь 24-я лтбр 2-го кк со 136-м сп 97-й сд прошла Доброводы.

24-я лтбр 2-го кк со 136-м сп 97-й сд обходила г. Тарнополь с северо-запада.

Между 18:00 и 19:00 10-я ттбр 17-го ск вошлла в г. Тарнополь с востока.

В 19:00 с севера в г. Тарнополь вошли 11 танков танкового полка 5-й кд 2-го кк, но не зная обстановки, командиры-танкисты принли решение атаку начать на рассвете.

В 22:00 24-я лтбр со 136-м сп 97-й сд охватила г. Тарнополь и вышла на его западную окраину и приступила к её очистке от польских частей. В северной части города стояли танки 5-й кд. С восточной стороны вглубь города продвигалась 10-я ттбр.

18 сентября

Войска 10-й ттбр находились в г. Тарнополе. В 10:20 главные силы 5-й кд 2-го кк вошли в г. Тарнополь и занялись очисткой города от разрозненных групп польских офицеров, жандармов и жителей, оказывавших сопротивление с оружием в руках. Одновременно с войсками 5-й кд в г. Тарнополь вступили 96-я и 97-я сд 17-го ск.

Сводный моторизованный отряд 24-й отрб 2-го кк под командованием комбрига Я. Шарабурко был направлен к г. Львову.

Войска 17-го ск, а в их числе и танкисты 10-й ттбр, продолжили движение на запад.

19 сентября

Сводный моторизованный отряд под командованием комбрига Я. Шарабурко (600 спешенных кавалеристов и 35 танков) около 02:00 19 сентября подошёл ко Львову.

Танкисты 10-й ттбр продолжадли вести свои танки на запад.

20 сентября

В 16:20 командиру 2-го кк комдиву Ф. Я. Костенко были подчинены из 17-го ск 38-я лтбр, 10-я ттбр и сводный отряд 96-й и 97-й стрелковых дивизий. По приказу командования в войсках началась подготовка к штурму г. Львова, намеченного на 09:00 21 сентября.

К 21 сентября ко Львову подошли батальоны 38-й легкотанковой бригады (командир бригады комбриг П. В. Волох) и 10-й тяжёлой танковой бригады (командир бригады полковник Г. И. Иванов).

21 сентября

00:00, Львов. Советские войска занимали позиции вокруг города, готовясь к атаке на польские войска в городе, назначенной на 09:00: 14-я кд должна была атаковать город с севера и северо-востока, сводный отряд 17-го ск с 38-й лтбр — с востока; 5-я кд вместе с 10-й ттбр — с юго-востока, а 3-я кд — с юга и юго-запада.

09:00, Львов. Советские войска в боевых порядках двинулись к городу, но польское командование гарнизона города неожиданно захотело возобновить переговоры, и советское командование вернуло свои соединения в исходное положение.

Приблизительно в 10:30 — 11:00 командование Украинского фронта остановило войска и приказало использовать время для подтягивания тылов и быть готовыми к дальнейшему движению.

22 сентября

В 11:00 в результате советско-польских переговоров было подписано соглашение о передаче г. Львова советским войскам. В 14:00 польские войска в городе стали складывать оружие. В 15:00 2-й кк, командир корпуса комдив Ф. Я. Костенко, в пешем строю, танки 24-й, 38-й и 10-й танковых бригад, вступили в г. Львов. Основная часть гарнизона сдала оружие, а отдельные группы польских офицеров оказавших сопротивление с оружием в руках были расстреляны из танков.

Взятие г. Львова войсками Волочисской армейской группы явилось выполнением поставленной задачи войскам фронта 16 сентября 1939 г.

23 сентября

С рассветом началось движение от г. Львова германских и советских войск на запад. В течение дня весь г. Львов был занят советскими войсками. К вечеру 23 сентября в городе был наведён порядок и основные силы советских войск были выведены на его окраины. В течение дня германские и советские войска сделали переход на запад, примерно, в 20 километров.

24 сентября

Волочиская армейская группа переименована в Восточную армейскую группу. 10-я ттбр находилась на окраине Львова.

25 сентября

Войска 6-й советской армии возобновили продвижение на запад к реке Сан. 10-я ттбр оставалась на месте.

28 сентября

Войска 2-го кк вышли в район Буковина, Добча, Дзикув и выставили дозоры на р. Сан. Восточная армейская группа переименована в 6-ю армию. В этот день войска фронта и в их числе 10-я ттбр вышли из Действующей армии.

См. также

• Винницкая армейская группа

Литература

• Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В трёх томах. Десятое издание, дополненное по рукописи автора. Издательство «Новости». Москва, 1990. С. 274—277.
• Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг. Часть третья. Сентябрь 1939 года. Война с запада — М., 2001.

militera.lib.ru/research/meltyukhov2/03.html

• Мельтюхов, Михаил Иванович. Освободительный поход Сталина. М., Яуза, Эксмо, 2006. ISBN 5-699-17275-0 (см. lib.rus.ec/b/300044/read)
• Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979. С. 118—124.
• Газета «Красная Армия», 17 сентября 1939 г.

Ссылки

• topwar.ru/4813-mnogobashennye-tanki-rkka.html Сайт Военное обозрение. Многобашенные танки РККА.
• tankfront.ru/polska/in-action/pohod_v_polshu_1939.html Страница: «Освободительный поход Красной Армии». Сайт: Танковый фронт 1939—1945.
• minchanin.esmasoft.com/maps/ussr1939/index.html Карманный атлас СССР 1939 года.
• rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Общие перечни. Перечень объединений, соединений, частей и подразделений, входивших в состав Действующей армии в период Освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину в 1939 г.

Отрывок, характеризующий 10-я тяжёлая танковая бригада (формирования 1939 г.)

Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…