Второе Моховое
| Посёлок
Второе Моховое
Показать/скрыть карты
|
Второе Моховое — посёлок сельского типа в Конаковском районе Тверской области.
Информация
В посёлке находится станция Конаковский мох — станция на ветке Октябрьской железной дороги от основной магистрали (ст. Решетниково) до города Конаково. Железнодорожная ветка открылась в 1937 году, а пассажирское движение открыли в 1964 году, примерно в то время закрыли торфпредприятие. Поездка от Решетниково до Конаково в то время занимала около 1 часа 30 минут. Железнодорожная станция называлась "Второе Моховое".
История поселка
Самый старый имеющийся в распоряжении документ в настоящий момент: план разработок торфяного болота 1936 года. То есть еще до того, как была построена железная дорога.
Торф был нужен для Конаковской фарфоро-фаянсовой фабрики, построенной еще в царское время, и национализированной советской властью 20 июня 1918 года. С 1923 г. фабрика носила имя председателя ЦИК М. И. Калинина, а с 1936 г. название получила название «Конаковский фаянсовый завод».
В поселке работало почтовое отделение, которое имело печать для писем, на которой было написано "Моховое болото". В пору расцвета в поселке также располагалась врачебная амбулатория, большой клуб, общественная баня, школа. Школа была деревянной и располагалась в несохранившихся бараках. Двухэтажная школа была построена в 1959-1960 годах. Детей было много, одно время было даже по два параллельных класса.
Название «Второе Моховое» объясняется тем, что сравнительно недалеко располагался посёлок Первое Моховое, в котором также добывался торф. Он был связан узкоколейной железной дорогой со станцией Завидово[2][3].
Во времена войны бои велись северо-западнее поселка в районе урочища Беловка близ деревни Рябинки.[4] На территории лесов был тыл; до сих пор есть остатки окопов и военных построек, особенно хорошо сохранившиеся, если уйти дальше от населенного пункта. В годы войны и послевоенные годы в Моховом держали пленных, которые работали в том числе на железной дороге. Было также "немецкое" кладбище, где хоронили умерших пленных. Позже на его месте построили дачи.
Современное состояние
Перед олимпиадой 1980 года в Москве в Конаковский Мох была переселена (за 101-й километр от столицы) цыганская община, которая обосновалась на новом месте, построив дома и увеличив свою численность.
На сегодняшний день поселок большей частью является дачным, однако вокруг станции имеется старая деревня и коттеджный посёлок, построенные в 1990-е годы, в котором люди проживают постоянно.
Начиная с 2009 года недалеко от станции проводится рок-фестиваль «Нашествие», перенесённый из Эммауса
- Моховое - фотография плана торфяных разработок от 23 06 1936.jpeg
План торфяных разработок
- Конаковский мох, отстатки прошлого.JPG
Моховое-2. остатки технических сооружений — типичный пейзаж местности
- Конаковский мост - следы второй мировой войны.JPG
Остатки укреплений второй мировой войны
- Коноковский мох, железная дорога.JPG
Октябрьская железная дорога, въезд со стороны Решетниково (направление — от Москвы, на Конаково)
- Конаковский мох зимой.JPG
Конаковский мох зимой. Фотография со станции
Напишите отзыв о статье "Второе Моховое"
Примечания
- ↑ tverstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/tverstat/resources/55cfbb8041a805a3ae0aee2d59c15b71/pub08-02.doc Всероссийская перепись населения 2010 года. населённые пункты Тверской области
- ↑ [infojd.ru/06/rechetnikovo.html Узкоколейная железная дорога Алфёровского торфопредприятия]
- ↑ infojd.ru/06/rechetnikovo_karta04.jpg
- ↑ [www.konakovoregion.ru/node/3478 В районе деревни Рябинки конаковские поисковики нашли останки танка и 16 снарядов].
Источники
- [tverzem.ru/konakovo/2003/konakovo-06.shtml «Конаково и Конаковский район: Советский период истории»]
- [infojd.ru/28/konmoh.html Узкоколейная железная дорога торфопредприятия «Моховое-2»] на [infojd.ru/ «Сайте о железной дороге»] Сергея Болашенко
|
Это заготовка статьи по географии Тверской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Второе Моховое
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
