Denemo

Denemo

Тип	Нотный редактор
Разработчик	Мэтью Хиллер (Matthew Hiller), Адам Ти (Adam Tee)
Написана на	Си
Операционная система	Кроссплатформенное программное обеспечение
Последняя версия	2.0 (30 октября, 2015)
Лицензия	GNU General Public License
Сайт	[denemo.org/ org]

DenemoDenemo

Denemo — свободная программа — графический интерфейс для набора нот, преимущественно для GNU LilyPond. Denemo использует библиотеку GTK+ 2.0 и работает в GNU/Linux. Кроме того, Denemo портирован под FreeBSD, Apple Mac OS, Microsoft Windows.

Denemo помогает подготовить ноты к дальнейшей обработке и публикации с помощью LilyPond. Denemo не пытается показать ноты графически правильно и не стремится быть полноценной графической средой. Denemo — не WYSIWYG нотный редактор (как Finale или Sibelius), Denemo — это визуальный интерфейс для быстрого ввода нот. Существует возможность улучшить получаемые в Denemo партитуры путём сохранения их в формате LilyPond и дальнейшей правки получившегося исходного файла. Кроме того, возможен экспорт партитуры в формате ABC music notation и создание MIDI-файлов. В то же время Denemo (во всяком случае, по состоянию на июль 2009) не способен читать сложные партитуры в формате LilyPond, созданные в других редакторах. Сохранённые в формате LilyPond простые партитуры, созданные в самом Denemo, им открываются.

Ввод данных

Denemo ориентирован на ввод с клавиатуры: все функции ввода можно выполнить посредством горячих клавиш. В основе этого лежит идея, что ввод партитур с использованием исключительно клавиатуры более быстр, нежели ввод с использованием клавиатуры и мыши.

Некоторые клавиатурные команды совпадают с соответствующими командами в синтаксисе Lilypond: например, сдвиг курсора или ноты на октаву вверх и вниз осуществляется клавишами ' и , соответственно, начало и конец фразировочной лиги — ( и ) и т. д. Некоторые команды (перемещение курсора, удаление нот) совпадают с командами редактора vi. В то же время пользователю доступно переопределение команд. Как и в vi, в Denemo существуют различные режимы работы: режимы вставки (обычный и классический, отличающиеся порядком нажатия клавиш при вводе нот) и редактирования.

Тем не менее, любую операцию можно выполнить и мышью, горячие клавиши фактически вызывают пункты основного меню программы. Также можно вводить ноты, распознавая их записанное звучание, что даёт музыкантам более знакомый метод ввода.

Ссылки

• [denemo.org Denemo - Free and Open Music Notation Editor]. Проверено 23 октября 2009. [www.webcitation.org/6642E8vd2 Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
• [www.rshann.plus.com/denemo.html Версия для Windows]

Отрывок, характеризующий Denemo

По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.