Medusozoa
| Medusozoa | |||||||||||
 Ушастая медуза (Aurelia aurita) | |||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||
|
Medusozoa Petersen, 1979 | |||||||||||
| Синонимы | |||||||||||
| |||||||||||
| Классы | |||||||||||
| |||||||||||
| |||||||||||
Medusozoa — подтип стрекающих (Cnidaria). Жизненный цикл большинства представителей состоит в чередовании полового (медузоидного) и бесполого (полипоидного) поколений. В этом Medusozoa противопоставляются лишённым такого чередования коралловым полипам. Другие характерные отличия касаются строения стрекательных клеток и структуры ДНК митохондрий[1]. В настоящее время общепризнанной традиции разбиения этой группы не существуют: разные исследователи выделяют от двух до пяти классов[2]. Сравнительно недавно получила широкую поддержку гипотеза о принадлежности к Medusozoa миксоспоридий[3]. Подтип насчитывает около 3200 видов (без учёта миксоспоридий).
Содержание
Жизненный цикл
Типичный жизненный цикл Medusozoa представляет собой метагенез — чередование полового и бесполого поколений. Развитие представителей бесполого поколения начинается с оплодотворённого яйца, которое претерпевает дробление, гаструляцию и развивается в ресничную личинку — планулу[1]. Планулы Medusozoa не способны добывать пищу и существуют за счёт запаса желтка, в связи с чем срок их существования невелик[1]. Выбрав субстрат для оседания, личинка прикрепляется к нему передним концом тела, выделяет хитиновую кутикулу и развивается в следующую стадию, которая у разных представителей может представлять собой либо одиночного полипа, либо колонию[1]. На этой стадии имеет место почкование, в результате которого либо воспроизводятся полипы (или зооиды в колонии), либо образуются раздельнополые особи полового поколения, обычно переходящие к планктонному образу жизни, — медузы[1]. Достигнув половой зрелости, медузы-самцы вымётывают сперматозоиды в толщу воды[1] (иногда имеет место сперматофорное осеменение)[4]. Развитие личинок часто происходит в ассоциации с материнским организмом[1].
Модификации цикла
У многих представителей наблюдаются отклонения от классической схемы, состоящие в редукции полипоидной или медузоидной стадии[1]. Жизненный цикл тех Medusozoa, у которых одна из этих стадий была полностью утрачена, по аналогии с метагенезом называют гипогенезом. Нередко у таких лишённых чередования поколений форм сильно модифицировано строение, в связи с чем определение того, какая именно стадия сохранилась оказывается дискуссионным[1].
Различия полипов и медуз
Наиболее принципиальное отличие полипоидного поколения от медузоидного — степень развития мезоглеи (соединительной ткани между эпителием поверхности тела и эпителием кишечника). У полипов мезоглея обычно выражена слабо и представляет собой базальную пластинку этих эпителиев, тогда как мезоглея медуз развита в объёмную студенистую массу, выполняющую скелетную функцию.
Филогения и система
Латинские названия для этого таксона были предложены Л. фон Сальвини-Плавеном (Tesserazoa) и К. Петерсеном (Medusozoa) в 1978 и 1979 годах, соответственно[2]. В настоящее время Medusozoa рассматривают в качестве сестринской группы по отношению к коралловым полипам[2].
Традиционно представителей этой группы разделяли на два класса — гидроидных и сцифоидных, однако в 70-х годах немецкий исследователь Бернард Вернер, на основании особенностей жизненного цикла, предложил выделить кубомедуз в качестве отдельного класса. Позднее из состава сцифоидных в составе объединённого класса Staurozoa также были выделены ставромедузы и ископаемая группа Conulatae[2], однако впоследствии состав последнего класса был пересмотрен и теперь к нему относят лишь ставромедуз[5].
Прикладное значение
Крупные медузы класса сцифоидных во время вспышек численности (англ. jellyfish bloom) способны серьёзно осложнять рыболовецкий промысел[6]. В то же время, представителей некоторых видов в странах Дальнего Востока употребляют в пищу. Яд стрекательных клеток наиболее ядовитых представителей используют в фармакологии. В генной инженерии выделенные из генома представителей этого подтипа гены белков-люминофоров используют для визуализации экспрессии белка с фрагментов ДНК, встроенных в геном организма-реципиента или культуры клеток.
Опасность для человека
Яд стрекательных клеток некоторых представителей группы опасен для человека и может привести к летальному исходу. Из них наиболее известны планктонные формы: медузы морская оса и крестовик и сифонофора португальский военный кораблик. Также может вызвать сильный ожог прикосновение к колониальным гидроидным полипам из семейства Milleporidae[1].
Напишите отзыв о статье "Medusozoa"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Рупперт Э. Э., Фокс Р. С., Барнс Р. Д. Протисты и низшие многоклеточные // Зоология беспозвоночных. Функциональные и эволюционные аспекты = Invertebrate Zoology: A Functional Evolutionary Approach / пер. с англ. Т. А. Ганф, Н. В. Ленцман, Е. В. Сабанеевой; под ред. А. А. Добровольского и А. И. Грановича. — 7-е издание. — М.: Академия, 2008. — Т. 1. — 496 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-7695-3493-5.
- ↑ 1 2 3 4 Marques, A. C., Collins, A. G. (2004). Cladistic analysis of Medusozoa and cnidarian evolution. Invertebrate Biology 123 (1): 23-42. DOI:10.1111/j.1744-7410.2004.tb00139.x (англ.)
- ↑ Zrzavý, J., Hypša, V. (2003). Myxozoa, Polypodium, and the origin of the Bilateria: The phylogenetic position of «Endocnidozoa» in light of the rediscovery of Buddenbrockia. Cladistics 19 (2): 164—169. DOI:10.1111/j.1096-0031.2003.tb00305.x (англ.)
- ↑ Werner, B. (1973). Spermatozeugmen und Paarungsverhalten bei Tripedalia cystophora (Cubomedusae). Marine Biology 18 (3): 212—217. DOI:10.1007/BF00367987 (нем.)
- ↑ Van Iten, H., de Moraes Leme, J., Simões, M. G., Marques, A. C., Collins, A. G. (2006). Reassessment of the phylogenetic position of conulariids (?Ediacaran-Triassic) within the subphylum Medusozoa (phylum Cnidaria). Journal of Systematic Paleontology 4 (2): 109—118. DOI:10.1017/S1477201905001793 (англ.)
- ↑ Tooru, Y. (2004). Massive blooms of the Giant Medusa Nemopilema nomurai Kishinouye in Japanese waters from late summer to Winter in 2002. Bulletin of Plankton Society of Japan 51 (1): 34–37.
Отрывок, характеризующий Medusozoa
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
