UN/LOCODE
UN/LOCODE (англ. United Nations Code for Trade and Transport Locations) — международная система классификации географических объектов. Разработана и поддерживается UNECE (англ. United Nations Economic Commission for Europe), отделением Организации Объединённых Наций.
Общие сведения
Система включает в себя около 50 тысяч записей о городах и объектах в них, имеющих важное транспортное и экономическое значение, таких как аэропорты, морские и речные порты, железные дороги и автотрассы, находящихся в 235 странах.
Принцип классификации
UN/LOCODE обычно состоит из 5 символов. Первые два являются буквами латинского алфавита и являются кодом страны согласно ISO 3166-1 alpha-2. Далее обычно следуют три буквы, однако в случае недостатка комбинаций используются также цифры от 2 до 9. Для аэропортов код страны согласно ISO 3166-1 alpha-2 не всегда совпадает с кодом ИАТА.
Кроме того, UN/LOCODE определяет латинизированные названия тех городов, в названии которых встречаются символы национальных алфавитов (например, умляуты).
Примеры
- DE BER соответствует городу Берлин в Германии (DE)
- DE TXL соответствует аэропорту Берлин-Тегель в Германии (DE)
- NL AMS соответствует городу Амстердам в Нидерландах (NL)
- SE GOT и написание Goteborg соответствует городу Гётеборг (Göteborg) в Швеции (SE)
Функции
Кроме 5-символьного кода самого объекта дополнительными цифрами характеризуются его функции. Важнейшими из них являются:
Ошибки
Время от времени некоторые объекты встречаются в списке дважды. Так, AR SMC (англ. San Miguel de Tucuman, функции 23) был в добавлен в редакции 2006-1 в то время как там уже был AR TUC (англ. Tucuman, функция 1). В той же редакции был внесен AR SSJ (англ. San Salvador de Jujuy, функция 4) при уже существовавшем ARJUJ Jujuy (функции 1235). Т. е. вместо добавления функций уже имеющихся объектов, создавалась новая запись об этом же объекте, но с нужной функцией.
Напишите отзыв о статье "UN/LOCODE"
Ссылки
- [www.unece.org/cefact/locode/service/country.html]
Отрывок, характеризующий UN/LOCODE
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
