Ёкояма, Сидзуо
| Сидзуо Ёкояма | |
| 横山 静雄 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
армия |
| Годы службы |
1912—1945 |
| Звание |
генерал-лейтенант |
| Командовал | |
| Сражения/войны | |
Сидзуо Ёкояма (яп. 横山 静雄?, 1 декабря 1890 — 6 января 1961) — генерал-лейтенант японской императорской армии.
Сидзуо Ёкояма родился в 1890 году в префектуре Фукуока. В 1912 году закончил Рикугун сикан гакко, в 1925 — Рикугун дайгакко, в 1929 году в звании майора стал штабным офицером при штабе Корейской армии.
В начале 1930-х годов Сидзуо Ёкояма занимал различные административные должности в Генеральном штабе, в 1932 году был произведён в подполковники. В 1934 году совершил тур по Европе, а затем был назначен в железнодорожную зону Квантунской армии, где служил до 1937 года.
После некоторого периода командования полком Сидзуо Ёкояма стал командовать железнодорожными подразделениями. В 1939 году он стал генерал-майором, в 1941 — генерал-лейтенантом. В июне 1942 года стал командующим 8-й дивизией.
17 декабря 1944 года Сидзуо Ёкояма возглавил специальную группу, предназначенную для обороны Южного Лусона. Под напором американских войск группировка Ёкоямы отступала на запад, 4 марта 1945 года сдав Манилу. 6 марта 1945 года эта группа войск была переименована в 41-ю армию.
В конце войны Сидзуо Ёкояма был арестован и осуждён в Маниле за военные преступления, однако впоследствии был прощён филиппинским президентом Эльпидио Кирино и в 1953 году вернулся в Японию.
Напишите отзыв о статье "Ёкояма, Сидзуо"
Отрывок, характеризующий Ёкояма, Сидзуо
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
