Абдул-Муслимов, Мусан Юсупович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мусан Юсупович Абдул-Муслимов
Личная информация
Гражданство

СССР СССР
Казахстан Казахстан

Специализация

вольная борьба

Клуб
Дата рождения

3 февраля 1955(1955-02-03)

Место рождения

Караганда, Казахская ССР, СССР

Дата смерти

11 марта 2014(2014-03-11) (59 лет)

Тренеры

Феликс Премильский

Мусан Юсупович Абдул-Муслимов (3 февраля 1955, Караганда — 11 марта 2014[1]) — советский борец вольного стиля, чемпион СССР и Европы, обладатель Кубка мира, победитель многих всесоюзных и международных турниров, Мастер спорта СССР международного класса.





Биография

С 1968 года начал заниматься в секции вольной борьбы у тренера Феликса Григорьевича Премильского. В 1977 году окончил факультет «Физическое воспитание» Карагандинского педагогического института. В 1982 году окончил Карагандинский государственный университет по специальности юрист.

Спортивные достижения

Также являлся призёром многих международных турниров.

В 2007 году М. Ю. Абдул-Муслимову было присвоено звание «Заслуженный деятель спорта Республики Казахстан». Работал тренером в Школе Высшего Спортивного Мастерства города Караганды. Работал тренером в ДСШ «Даулет». Часто выступал судьёй на соревнованиях разного уровня.

Напишите отзыв о статье "Абдул-Муслимов, Мусан Юсупович"

Примечания

  1. [ekaraganda.kz/?mod=news_read&id=26953 Скончался Абдул-Муслимов Мусан Юсупович заслуженный деятель спорта РК]. eKaraganda.kz (12 марта 2014). Проверено 14 марта 2014.

Литература

  • С-А. М. Аслаханов, Х. Х. Хизриев. Физическая культура и спорт Чечни: истоки и современность. — Москва: «Перо», 2015. — С. 72. — 240 с. — ISBN 978-500086-997-0.

Ссылки

  • [www.sports.kz/news.php?id=0000005772&type=main&st=0000000015 Пике в бессмертие. Борьба. Мусан Абдул-Муслимов: «Традициям — жить». Sports.kz]
  • [www.frsk.kz/index.php?option=com_content&task=view&id=10528 Эстафету подхватили юниоры. Фонд развития спорта Казахстана]

Отрывок, характеризующий Абдул-Муслимов, Мусан Юсупович

– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.