Абрамашвили, Николай Георгиевич

Николай Георгиевич Абрамашвили
Дата рождения	28 декабря 1918(1918-12-28)
Место рождения	Ахалдаба, Боржомский район, Грузия
Дата смерти	30 ноября 1942(1942-11-30) (23 года)
Место смерти	Питомник (аэродром), Сталинградская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1938—1942
Звание
Часть	13-й истребительный авиационный полк
Командовал	заместитель командира эскадрильи
Сражения/войны	Великая Отечественная война Сталинградская битва
Награды и премии

Николай Георгиевич Абрамашвили — (28 декабря 1918 года, Ахалдаба, Боржомский район, СССР — 30 ноября 1942 года) — лётчик 13-го истребительного авиационного полка 201-й истребительной авиационной дивизии 8-й воздушной армии Сталинградского фронта, капитан, Герой Российской Федерации (посмертно, 1995).

Биография

Родился 28 декабря 1918 года в посёлке Ахалдаба (сейчас — Боржомский район Грузии) в семье железнодорожника. Национальность — грузин. В начале 30-х окончил 7 классов средней школы. По ходатайству Боржомского районного комитета комсомола был послан на учёбу в планерную школу в город Пушкино Московской области, которую окончил в 1937 году, В этом же году стал работать инструктором в школе планеристов в поселке Папа при Боржомском заводе минеральных вод. В 1938 году перешёл в аэроклуб города Гори, после окончания которого в том же году призван в РККА и направлен в Качинское авиационное училище, которое он блестяще закончил в 1940 году в звании младший лейтенант. После окончания училища, где он учился вместе с Василием Сталиным, был направлен в войска. Службу проходил в истребительном полку на западной границе.

Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Воевал на Северо-Западном фронте в 155-м истребительном авиаполку. К концу 1941 года совершил более ста вылетов в которых сбил восемь самолётов врага.

С июня по август 1942 года воевал в 440-м истребительном авиаполку. С августа 1942 года в составе 13-го истребительного авиационного полка принимал участие в Сталинградской битве. В воздушном бою над городом Калач он уничтожил два Ме-109, но и сам был сбит. Воспользовавшись парашютом, раненый вернулся в полк. Позже сбил ещё 6 вражеских самолётов. Всего за период боёв под Сталинградом им были сбиты 11 вражеских самолётов.

Гибель

30 ноября 1942 года в воздушном бою над аэродромом Питомник самолет капитана Абрамашвили был повреждён. Он направил горящую машину на скопление вражеской техники и погиб, нанеся противнику большой урон.

Подобно многим другим воинам, награждён был спустя много лет после войны. Указом Президента Российской Федерации от 21 сентября 1995 года № 961 за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов капитану Николаю Георгиевичу Абрамашвили присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно.

Награды

• Герой Российской Федерации (Медаль № 220, 21.09.1995 г.)
• Орден Красного Знамени (30.08.1942 г.)
• Орден Красного Знамени

Память

В селе Ахалдаба Боржомский района, где прошла юность лётчика, установлен обелиск.

Литература

• М. Ю. Быков. Все Асы Сталина 1936—1953 гг.. — Научно-популярное издание. — М.: ООО «Яуза-пресс», 2014. — С. 19. — 1392 с. — (Элитная энциклопедия ВВС). — 1500 экз. — ISBN 978-5-9955-0712-3.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5735 Абрамашвили, Николай Георгиевич]. Сайт «Герои Страны».
• [www.airaces.narod.ru/all11/abramshv.htm Страница Абрамишвили на сайте Красные соколы]

Отрывок, характеризующий Абрамашвили, Николай Георгиевич

– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.