Абрамов, Валентин Алексеевич

Валентин Абрамов
Имя при рождении:	Валентин Алексеевич Абрамов
Дата рождения:	21 февраля 1922(1922-02-21)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Дата смерти:	28 апреля 1976(1976-04-28) (54 года)
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР
Профессия:	актёр
Гражданство:	СССР СССР →Россия Россия
Годы активности:	1951—1976
Театр:	Театр имени К. С. Станиславского, Театр на Малой Бронной, Театр имени А. С. Пушкина
Награды:
IMDb:	ID 1158265

Валентин Алексеевич Абрамов (21 февраля 1922 — 28 апреля 1976) — советский актёр театра и кино, заслуженный артист РСФСР.

Биография

Валентин Абрамов родился 21 февраля 1922 года в Москве. В 1940—1946 годах служил в Красной армии на Дальнем Востоке. В 1951 году закончил Театральное училище имени М. С. Щепкина. После окончания училища поступил в Театр имени К. С. Станиславского, где играл до 1960 года. В 1960—1963 годах был актёром Московского драматического театра на Малой Бронной.

С 1963 года служил в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина.

Кроме этого, был драматургом. Его пьеса была поставлена в театре им. Пушкина.

В кино дебютировал в 1951 году. Играл в таких известных картинах, как «Девушка без адреса», «Баллада о солдате», «Анискин и Фантомас». Дважды играл маршала Бориса Михайловича Шапошникова (в фильме «Море в огне» и киноэпопее «Блокада»).

Умер 28 апреля 1976 года в Москве, похоронен на Донском кладбище (закрытый колумбарий).

Награды и премии

• Заслуженный артист РСФСР (13.12.1973).

Работы в театре

• 1972 — «Невольницы» А. Н. Островского (режиссёр Алексей Говорухо) — Мирон Ипатыч, старый лакей Стырова

Фильмография

1. 1951 — Спортивная честь — болельщик (нет в титрах)
2. 1956 — Медовый месяц — Александр Михайлович Соколин, начальник строительства
3. 1957 — Девушка без адреса — милиционер, арестовавший Пашу
4. 1959 — Баллада о солдате — солдат-балагур
5. 1959 — Верные сердца — Пётр Григорьевич Чуб
6. 1959 — Особый подход — диктор в радиоузле вокзала
7. 1961 — Человек ниоткуда — судья на стадионе (нет в титрах)
8. 1963 — Секретарь обкома — Анатолий Михайлович Огнев, работник обкома
9. 1965 — Как вас теперь называть? — Ион Рамиреску, коммерсант из Гродно
10. 1967 — Крепкий орешек — штабной капитан
11. 1967 — Седьмой спутник — председатель домкомбеда
12. 1969 — Анна Снегина — Лабутя (поёт Л. Елисеев)
13. 1970 — Море в огне — маршал Шапошников
14. 1970 — Посланники вечности — эпизод
15. 1971 — Про Ромку и его друзей — Дмитрич
16. 1971 — Цена быстрых секунд
17. 1972 — Инженер Прончатов — Касьян Демидович Куренной, начальник строительного участка
18. 1972 — Следствие ведут ЗнаТоКи. Шантаж (Дело N6) — «Чистодел» Сергеев Пётр Иванович
19. 1973 — Анискин и Фантомас — Яков Власович, директор средней школы
20. 1973 — Райские яблочки — эпизод
21. 1974 — Блокада (серии 1-2 «Лужский рубеж», «Пулковский меридиан») — Борис Михайлович Шапошников, начальник Генштаба
22. 1974 — Вот такие истории — Василий Семёнович Лапшин, брат Александра
23. 1974 — Господин Пунтила и его слуга Матти — Сурккала
24. 1974 — Невольницы
25. 1976 — Марк Твен против… — Патрик, наборщик газеты «Энтерпрайз»

Ссылки

• [www.rusactors.ru/a/abramov_v/ Актеры советского и российского кино. Валентин Абрамов]
• [www.kinopoisk.ru/name/330075/ КиноПоиск. Валентин Абрамов]
• [kino-sozvezdie.narod.ru/abramov.html Киносозвездие. Валентин Абрамов]
• [habenskiy.com/newshabensky/akternebolshikhrolej.html Актёр небольших ролей // Константин Хабенский. Неофициальный сайт]
• Valentin Abramov (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [a-tremasov.ru/abramov-valentin-alekseevich Валентин Абрамов в Авторском проекте Алексея Тремасова]

Отрывок, характеризующий Абрамов, Валентин Алексеевич

– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.