Агапьева, Наталия Николаевна

Наталия Николаевна Агапьева
Н. Агапьева. Автопортрет
Дата рождения:	22 августа 1883(1883-08-22)
Место рождения:	Таганрог, Российская империя
Дата смерти:	25 декабря 1956(1956-12-25) (73 года)
Место смерти:	Москва
Жанр:	графика, рисунок
Влияние:	Василий Поленов

Наталия Николаевна Агапьева (22 августа 1883, Таганрог ― 25 декабря 1956, Москва) ― русская художница, график, сценограф.

Биография

Родилась в семье учителя греческого языка таганрогской гимназии Николая Фёдоровича Агапьева, близкого знакомого А. П. Чехова. Окончила Тифлисское художественное училище (1904—1906), где училась у О. И. Шмерлинга и Н. И. Кандаурова, Московское училище живописи, ваяния и зодчества (1907—1911) — училась у А. Е. Архипова, Н. А. Касаткина. Занималась в студиях К. Ф. Юона и И. И. Машкова в Москве.

Участник многих выставок с 1907 года. Член-учредитель общества художников «Московский салон» (1910—1917).

Участница обществ:

Жар-Цвет

Московский салон

Общество имени Леонардо да Винчи

Союз русских художников (СРХ)

Искусство ― социалистическому строительству (ИССТР)

В годы гражданской войны Н. Агапьева выполняла заказы по снабжению фронтов плакатами, лозунгами, трафаретами, принимала деятельное участие в организации «Московского государственного хранилища произведений искусства».

Представляла свои произведения на 1-й и 2-й выставках картин профессионального союза художников (обе — 1918), выставке картин, скульптуры и художественной индустрии в Рязани (1918), 1-й выставке московского хранилища произведений современного искусства (1919), 20-й выставке Отдела ИЗО Наркомпроса (1920—1921), 1-й государственной передвижной выставке картин (Москва — Саратов — Сталинград — Казань — Нижний Новгород, 1925), выставках «Русский рисунок за 10 лет Октябрьской революции» (1927), «Советский рисунок» в Куйбышеве (1929), выставке рисунков в Перми (1930), выставке объединения «Искусство — социалистическому строительству» в Москве (1932) и др.

Картины Н. Агапьевой находятся во многих музеях, в том числе в Третьяковской галерее.

Брат ― Борис Николаевич Агапьев, врач-хирург, после 1918 года жил в Персии, затем в Бельгии.

Прах Наталии Николаевны захоронен в колумбарии Новодевичьего монастыря.

Творчество

В 1918 году Н. Агапьева со своим мужем художником Иваном Ивановичем Захаровым (1885—1969) принимала активное участие в декоративном оформлении Москвы к празднованию первой годовщины Октябрьской революции. Это были роспись огромного панно, украшавшего здание гостиницы «Метрополь», оформление киосков, эскизы костюмов к народному карнавалу.

Участница большинства выставок 1920—1940-х гг., Н. Агапьева выполнила много интересных портретов писателей, учёных, военных командиров; оставила серию рисунков, посвящённых детям, потртреты Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. О. Ключевского, О. С. Чернышевской, эскизы к картине «Карл Маркс с семьёй». Интересны её портреты советских государственных деятелей ― К. Е. Ворошилова, С. Орджоникидзе, М. И. Калинина. Скромные, без эффектов портреты раскрывают разные характеры искренне и просто. Чёткий рисунок карандашом смягчают нежные переливы акварели, то совсем прозрачной, то густой и плотной. Сохранилось около 500 рисунков.

Последняя выставка Н. Агапьевой, уже после её кончины, состоялась в декабре 1970 года в Центральном Доме литераторов. Известный историк искусства А. А. Сидоров сказал на открытии: «Камерная художница… но ей было дано в течение её скромной жизни создать ряд произведений несомненной красоты и содержательной правды».

В архивах сохранились письма к Н. Агапьевой Ю. А. Завадского, В. Д. Поленова и других известных деятелей культуры.

Литература

• 1-я государственная передвижная выставка картин. ― М., Художественный отдел Главнауки. 1925
• [www.russiskusstvo.ru/authors/Istratova/a381/ Арина Истратова. Свидание с юностью]

Ссылки

• [www.savkanv.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=455:q-q&catid=174 «Московский салон»]
• [truebase.ru/34/165 Возвращение «Московского салона»]
• [artmus.culture21.ru/psearch.aspx?author=11 Картины Н. Агапьевой в фондах Чувашского художественного музея]
• [family-values.ru/art_panorama/khudozhniki/agapeva_nataliya_nikolaevna_2754.html Наталия Агапьева-Захарова]

Отрывок, характеризующий Агапьева, Наталия Николаевна

Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.