Адеркас, Владимир Викторович

Владимир Викторович фон Адеркас
нем. Emanuel Woldemar Ottokar Alexander von Aderkas
Дата рождения	21 марта 1845(1845-03-21)
Место рождения	г. Санкт-Петербург
Дата смерти	16 сентября 1898(1898-09-16) (53 года)
Место смерти	г. Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	кавалерия
Годы службы	1864 - 1893
Звание	генерал-майор
Командовал	31-й драгунский Рижский полк
Награды и премии	Золотое оружие «За храбрость»
Связи	отец - Виктор Владимирович фон Адеркас (1813 - 1883) мать - Агнесса Александровна фон Кален (1824 - 1888) супруга - Мария Федоровна Натус (1869 - 1936)

Владимир Викторович фон Адеркас (нем.  Emanuel Woldemar Ottokar Alexander von Aderkas ) (1845—1898, Санкт-Петербург) — генерал-майор, участник Хивинского похода и Русско-турецкой войны 1877-78 годов, кавалер орденов: Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом и 3 ст. с мечами, Св. Анны 2 ст. с мечами и с Императорской короной, Св. Станислава 2 ст. с мечами, золотой сабли с надписью «За Храбрость». Принадлежит к роду Адеркас.

Биография

Владимир Викторович родился в Санкт-Петербурге в семье надворного советника Виктора Владимировича фон Адеркаса. В 1864 году закончил Николаевское кавалерийское училище и был выпущен в Кирасирский Его Величества лейб-гвардии полк, где в 1867 году был произведен в поручики. В июне того же года Адеркас был назначен адъютантом к командующему войсками Туркестанского военного округа генералу К. П. Кауфману с зачислением ротмистром армейской кавалерии. Весной 1868 года Владимиру Викторовичу была доверена честь возглавить отряд, первым форсировавшим реку Зеравшан. Далее участвовал в сражениях против бухарцев при Самарканде и на Зирабулакских высотах. Награждён Орденом Св. Владимира 4 степени с мечами и бантом. В 1870 году произведен в майоры и командовал сборной сотней в экспедиции генерала А.Абрамова. В 1871 году за отличие в сражении на Куликоланских высотах, награждён Орденом Св. Станислава 2 степени с мечами, а в следующем году за усердную службу — Орденом Св. Станислава 2 степени с Императорской короной.

В 1873 году под командованием Кауфмана участвовал в Хивинском походе. За отражение нападения на транспорт превосходящего отряда туркменов Адеркас был награждён золотой саблей с надписью «За Храбрость». В 1875-76 годах в качестве помощника начальника кавалерии участвовал в экспедиции против Коканда. За сражение у Зульфагара 23.08.1875 произведен в полковники, а после боя у крепости Махрам на Сырдарье награждён орденом Св. Владимира 3 степени с мечами.

Во время Русско-турецкой войны 1877-78 годов во главе 2 конного полка Астраханского казачьего войска сражался на Кавказском театре военных действий. В составе отряда генерала П. Н. Шатилова был в сражении при Авлиар-Аладжаре и при ночном штурме крепости Карс 5-6 ноября 1877 года. В 1881 году назначен командиром 31 Рижского драгунского полка. В 1889 году произведен в генерал-майоры с назначением командиром 1 бригады 4 кавалерийской дивизии.

Из-за тяжелой болезни вынужден был подать в отставку в 1893 году. Скончался в Петербурге и был погребен на Волковском лютеранском кладбище.

Литература

• Новое время, 20.09. 1898
• Документы русской истории, № 2 (62). 2003
• Ottokar v. Aderkas, Beiträge zur Geschichte des uradeligen Geschlechts von Aderkas
• Список генералам по старшинству. 1890 г.

Отрывок, характеризующий Адеркас, Владимир Викторович

– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.