Акаго
Акаго (яп. 赤子, буквально: «красные дети») — призрачные духи красных детей в фольклоре японских провинций Нагано и Ямато (современная префектура Нара).
Содержание
Легенды об акаго
Префектура Нагано
Легенда из префектуры Нагано гласит, что эти духи живут у города Омати на дне озера Кидзаки, одном из «трёх озёр Нисины», которые также включают в себя озёра Аоки и Накацуна. Эти призраки выглядят как краснокожие дети, которым на вид 11-12 лет. Хотя рыбаки с лодки могут наблюдать за акаго, находящимися под водой, но эти подглядывания идут людям во вред.[1]
Провинция Ямато
В иллюстрации к свитку «Бакэмоно эмаки» неизвестного автора периода Мэйдзи (см. рисунок 1) приводится рассказ «Тайна Акаго»: существовал заброшенный дом, к которому никто из людей не смел приблизиться, поскольку думали, что это дом с привидениями. Один храбрый фехтовальщик, захотел сам посмотреть на призраков, и остался в здании на ночь. Когда наступила полночь, то по другую сторону раздвижных дверей сёдзи послышались звуки танцев. Фехтовальщик заглянул за перегородку и обнаружил там множество пляшущих детей, число которых всё возрастало и, наконец, достигло нескольких сотен. В момент, когда фехтовальщик попытался вытащить свой клинок, чтобы напасть на духов, его рука онемела и стала неподвижной, так что он ничего не мог сделать до самого рассвета, когда все акаго исчезли.[2]
«Бусон ёкай-эмаки»
Эти призраки, в том числе, появляются в иллюстрациях к свитку «Бусон ёкай-эмаки» поэта хайку Ёсы Бусона (см. рисунок 2). В свитке описывается случай со священником, который остановился в васицу Огасавары. В середине ночи вдруг послышалось, как кто-то танцует в соседней комнате. Когда священник заглянул туда, то его конечности неожиданно онемели, и он увидел тысячи голых детей, кружащихся в шумном танце. На рассвете видение пропало.[1][2]
Напишите отзыв о статье "Акаго"
Примечания
- ↑ 1 2 (яп.) Кэндзи Мураками «Ёкай Дзитэн», Токио: Майнити симбун, 2000, стр. 5-6. ISBN 4-620-31428-5
- ↑ 1 2 (яп.) «Ёкай хяку моногатари эмаки» составитель Юмото Коити, Токио: Кокусё канкокай, 2003, стр. 89, 107. ISBN 4-336-04547-X
Отрывок, характеризующий Акаго
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
