Акимов, Сергей Игоревич

Сергей Акимов
Позиция	нападающий
Рост	180 см
Вес	85 кг
Гражданство	Россия
Родился	15 октября 1976(1976-10-15) (47 лет) Москва, СССР
Игровая карьера
1995—1996 ЦСКА 1996—1999 ХК ЦСКА 1999—2000 ЦСКА 2000—2001 Локомотив Салават Юлаев 2001—2002 ЦСКА 2002—2003 Крылья Советов 2003—2005 Салават Юлаев 2005—2007 Сибирь 2007—2008 Амур 2008—2009 Спартак 2009—2010 Амур Ермак 2011—2012 ХК Рязань

Сергей Игоревич Акимов (15 октября 1976, Москва, СССР) — российский хоккеист, нападающий, Хват клюшки — левый, воспитанник хоккейной школы московского «ЦСКА». Выступал за клубы РХЛ, КХЛ и ВХЛ. Мастер Спорта. Серебряный призёр чемпионата Европы среди юниоров 1994 года.

Начало карьеры в ЦСКА

- Мне было 5 лет, когда отец привел меня в знаменитую школу ЦСКА. Сам я с 1976 года, но сначала играл за 1975. Постепенно продвигался, и в 1995 году В.В.Тихонов пригласил меня к себе. До разделения клуба я там и играл, а потом, поскольку в тот период должен был находиться в армии, мне пришлось на некоторое время перейти в альтернативный ЦСКА к Волчкову. Через три года служба закончилась, и я вернулся к Тихонову. А в прошлом сезоне мне поступило предложение от Михайлова перейти в его клуб. Я подумал, что команда играет в суперлиге, и у меня будет больше возможностей и согласился.

Продолжение карьеры

После "армейцев", в сезоне 2000/2001, выступал в составе ярославского «Локомотива», сыграв в 25 матчах, заработав 4 очка по системе гол+пас (2+2) и уфимский «Салават Юлаев», отыграв в 14 встречах и заработав 8 (4+4) очков.

В 2001 году, вернулся в родное «ЦСКА», в котором провёл ещё один сезон, сыграв в 45 матчах и заработав 13 очков по системе гол+пас (6+7)

Сезон 2002/2003 провёл в составе московских «Крыльев Советов» — 36 матчей, 7 очков (3+4).

С сезон 2003/2004, вновь выступал в составе «Салавата Юлаева», проведя за клуб полтора сезона, сыграв за это время в 74 матча, заработав 20 очков (12+8). В середине сезона 2004/2005, перебрался в новосибирскую «Сибирь», в которой выступал по 2007 год — 89 матчей, 26 очков (10+16).

Последний в истории Чемпионат России 2007/2008, провёл в составе хабаровского «Амура» — 51 матч, 23 очка (11+12).

C образованием Континентальной хоккейной лиги, подписал контракт с московским «Спартаком», в котором провёл сезон 2008/2009 — 38 матчей, 12 очков (6+6).

Сезон 2009/2010, начал в составе «Амура», однако проведя в составе хабаровчан всего 2 матча, был отдан в аренду, до конца сезона, в ангарский «Ермак», за который провёл 6 встреч и заработал 6 очков (2+4).

Свой последний, на сегодняшний день сезон 2011/2012, провёл в Высшей хоккейной лиге, выступая за хоккейный клуб «Рязань» — 15 матчей, 2 очка (1+1).

Национальная карьера

Выступал в составе Юниорской сборной России по хоккею, на Чемпионате Европы 1994 года. Со сборной завоевал серебряные медали первенства, проведя на льду 5 матчей и отдав одну результативную передачу.

Достижения

• Серебряный призёр чемпионата Европы среди юниоров 1994 года.

Ссылки

• [www.khl.ru/players/4219/ Профиль на сайте КХЛ] (рус.)
• [www.vhlru.ru/players/4219/ Профиль на официальном сайте ВХЛ]
• [www.eliteprospects.com/player.php?player=18840 Профиль на сайте eliteprospects.com]

Отрывок, характеризующий Акимов, Сергей Игоревич

– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?