Аленицын, Александр Аполлонович
| Александр Аленицын | |
| |
| Гражданство | Российская империя |
| Дата рождения | 29 ноября 1884 |
| Дата смерти | 5 октября 1922 (37 лет) |
| Место рождения | Санкт-Петербург, Российская империя |
| Одиночный разряд | |
| Титулов | 4 |
| Парный разряд | |
| Титулов | 1 |
Александр Аполлонович Аленицын (29 ноября 1884 Санкт-Петербург, Российская империя — 5 октября 1922[1]) — русский теннисист, участник Летней олимпиады 1912 года в Стокгольме в составе Российской сборной, чемпион Санкт-Петербурга (1909—1911) и Москвы (1911).
Содержание
Биография
Один из сильнейших в России теннисистов первой четверти XX века. Входил в состав и был одним из сильнейших теннисистов «Крестовского лаун-теннис клуба». Чемпион города Санкт-Петербурга (1909—1911) и в 1911 году Москвы в одиночном разряде. В 1910 году стал финалистом Первых в России состязаний на крытых кортах в одиночном разряде. В 1911 году стал победителем этого соревнования в парном разряде.. Вместе с Сумароковым был заявлен на Олимпийские игры в Стокгольме 1912 года в одиночном и парном разряде. Но от участия в одиночном турнире отказался в пользу Сумарокова, с которым должен был играть по жребию в первом круге. Участник теннисного матча Англия — Россия в 1913 году и 1-го матча городов Москва — Петроград в 1920 году.
После Октябрьской революции Аленицын оставался в Петрограде председателем «Крестовского Лаун-Теннис Клуба». По инициативе и под руководством Аленицына состязания по теннису проходили среди мужчин и женщин во всех разрядах: одиночных, парных, смешанных. 15 сентября 1922 года был арестован большевиками за «связь с заграницей». Через 20 дней в застенках ЧК, не выдержав пыток, покончил жизнь самоубийством в своей камере[2][3].
Играл преимущественно у задней линии. Одним из первых среди российских теннисистов стал пользоваться кручёным ударом, анализировать вопросы техники и тактики игры, методику подготовки теннисистов к соревнованиям.
Титулы
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 12 мая 2011 года. |
- 3-кратный чемпион Санкт-Петербурга в одиночном разряде (1909—1911)
- Победитель Первых в России состязаний на крытых кортах в парном разряде (1910)
- Чемпион Москвы в одиночном разряде (1911)
Награды
- Обладатель более 120 призов [4].
- В 2005 году введён в Зал российской теннисной славы в номинации Пионеры отечественного тенниса[3][5].
Напишите отзыв о статье "Аленицын, Александр Аполлонович"
Примечания
- ↑ по другим данным в 1920 — [www.tennis-plus.ru/archive/2008/03/68 Страницы истории] // «Теннис+», № 3 за 2008 год
- ↑ [year2005.spbopen.ru/news/news20099.html Новая страница зала Российской теннисной славы] 28 октября 2005, 15:00, St.Peterburg Open 2005
- ↑ 1 2 [www.fontanka.ru/2005/10/24/151543/ Зал российской теннисной славы пополнился четырьмя лауреатами] 24 октября 2005, 13:18 Фонтанка. RU (проверено 29 августа 2008)
- ↑ [lib.sportedu.ru/Press/TPFK/2005n5/p2-13.htm Размышления о физкультурно-спортивном движении в постреволюционную эпоху (20-е годы)] // «Теория и практика физической культуры» № 5 от 2005 года, д-р, проф. А. Б. Суник
- ↑ [www.championat.ru/tennis/article-16697.html Новые имена в Зале славы] 13 декабря 2007 года, 16:17 Чемпионат.ru (проверено 29 августа 20089)
Ссылки
- [www.tennis-plus.ru/archive/2008/03/68 Страницы истории] // «Теннис+», № 3 за 2008 год
- [www.tennis-russia.ru/fomenko-en/a/index.html Теннис в России]
|
Это заготовка статьи о теннисисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Аленицын, Александр Аполлонович
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
