Алкасовашский договор

Алкасовашский договор — заключённый 4 сентября 1479 года в местечке Алкасоваш между католическими королями с одной стороны, и португальским королём Афонсу V и его сыном Жуаном — с другой договор, который завершил войну за кастильское наследство.

Предыстория

После смерти в 1474 году короля Энрике IV на корону Кастилии и Леона стали претендовать его младшая единокровная сестра Изабелла (замужем за Фердинандом Арагонским) с одной стороны, и дочь покойного короля Хуана Бельтранеха — с другой. В 1475 году Хуана вышла замуж за своего дядю по матери, короля Португалии Афонсу V и стала королевой Португалии, в результате чего Португалия вступила в войну на её стороне.

Помимо собственно войны за династические права, португальский и кастильский флоты схватывались на морях, стремясь поставить под контроль пути к заморским территориям. В итоге католические короли сумели одержать победу на суше, но португальцы оказались победителями на море. После этого обе стороны сели за стол переговоров и подписали договор, зафиксировавший создавшееся положение.

Договор

Основные положения договора были следующими:

• Афонсо и Хуана отказываются от своих претензий на кастильский трон в пользу католических королей, которые, в свою очередь, отказываются от претензий на трон Португалии;
• из спорных территорий в Атлантике за Кастилией оставались лишь Канарские острова, права на остальные владения (Мадейра, Азорские острова, Кабо-Верде и Гвинею) закреплялись за Португалией, которая также получила исключительные права на завоевание королевства Фес;
• за Португалией закреплялись исключительные права на плавание, завоевания и торговлю в Атлантическом океане южнее Канарских островов, включая территории, которые будут открыты в будущем;
• Португалия получила компенсацию военных расходов в виде приданого принцессы Изабеллы, которая вышла замуж за принца Афонсу;
• Афонсу и Изабелла должны были оставаться в Португалии до достижения совершеннолетия, все расходы по их пребыванию несли католические короли;
• Хуана Бельтранеха получала возможность выбора —— либо выйти замуж за принца Хуана Астурийского, либо уйти в монастырь (Хуана предпочла монастырь);
• сторонники Афонсо и Хуаны в Кастилии получали прощение.

Итоги и последствия

В связи с тем, что договор запрещал кастильским кораблям плавать южнее Канарских островов без специального португальского разрешения, это подтолкнуло католических королей в 1492 году поддержать экспедицию Христофора Колумба, решившего плыть на запад.

Ссылки

• [avalon.law.yale.edu/15th_century/sppo01.asp Перевод текста договора на английский язык]

Отрывок, характеризующий Алкасовашский договор

– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.