Амброзиус, Иоганна
| Иоганна Амброзиус | |
| Johanna Ambrosius | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
хутор Тишкен посёлка Ленгветен округа Тильзит-Рагнит, Восточная Пруссия (ныне посёлок Лунино Неманского района Калининградской области, Россия) |
| Дата смерти: |
27 февраля 1939 (84 года) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
Иоганна Амброзиус (нем. Johanna Ambrosius; 3 августа 1854 — 27 февраля 1939) — немецкая народная поэтесса, автор первой «Песни Восточной Пруссии».
Содержание
Биография
Иоганна Амброзиус родилась 3 августа 1854 в посёлке Тишкен в округе Тильзит-Рагнит (ныне посёлок Красное Село Неманского района Калининградской области), в семье высококвалифицированного рабочего. Она была второй из 14 детей в семье. Росла в очень скудных условиях. Деревенскую школу в Lengwethen (ныне посёлок Лунино) Иоганна посещала только до 11-летнего возраста, бросив учёбу из-за болезни матери. В дальнейшем занималась самообразованием. Иоганна работала в поле и в мастерских. Позже она вспоминала, что ей приходилось часто плакать от тоски по нормальной учёбе.
Отец Иоганны сам много читал и разрешал детям читать его книги, но только после полностью сделанной работы. Долго эти книги и были её единственной литературой. Она познакомилась с немецкой классикой только после того, как появилось её собственное собрание стихотворений.
Иоганна сочеталась браком, когда ей не было и 17 лет с крестьянским сыном Фридрихом Фоигтом. Получив небольшое наследство, молодые супруги приобрели домик в селе Groß Wersmeningken (рядом с нынешним посёлком Маломожайское).
Сестра Марта, которая была убеждена в таланте Иоганны, тайком пересылала её первые стихотворения в литературный журнал, где они были опубликованы. В конце 1894 новая удача: Карл Вайсс-Шраттенталь, профессор литературы из Братиславы, занимавшийся поиском талантливой молодёжи, содействовал Иоганне. Благодаря ему в 1894 году вышло первое собрание стихотворений Иоганны тиражом в 50 тысяч экземпляров (книга вышла под девичьей фамилией поэтессы). Следующая книга была напечатана в 1897 году бо́льшим тиражом и выдержала несколько переизданий.
Книги Иоганны имели успех как в Германии, так и за рубежом (были переведены на английский и французский языки). Многие её стихотворения стали текстами песен. Самое известное переложение на музыку — это первая «Песня Восточной Пруссии»: «Мы поём дружно, разве не прекрасна наша приветливая родина…». Выходцы из Восточной Пруссии и сейчас вспоминают, что пели эту песню на уроках в школе.
Грипп расшатал здоровье поэтессы, но даже испытывая большие боли, она продолжала работать в своём крестьянском хозяйстве. Кроме Восточной Пруссии, она ещё ничего не видела в мире, и первая поездка в Берлин стала прекрасным переживанием. Там она была принята наследной принцессой, которая щедро наградила поэтессу. Но вопреки успеху Иоганна оставалась скромной женщиной и никогда не стремилась к славе и чествованиям. Работая в поле и на ферме, она продолжала писать стихи. После смерти мужа Иоганна переехала в Кёнигсберг к своему сыну, где умерла 27 февраля 1939 года.
Сочинения
«Ach, hätt' ich früher dich gesehn», «Du», «Ach, bindet mir die Hände doch», «Dein Kuß», «Mainacht», «Mein treu Herzlieb», «Warum ich weine», «So geht’s», «Du hast zu mir gehalten», «Vor Gericht», «Dereinst», «Frühlingsgedicht», «O lieb' auch du», «Wein' nicht, ich bin dir gut», «Vorüber», «Dein Bild», «Enttäuscht», «Für Dich», «Ich habe geliebt», «Frage», «An meine Rose», «Mein Herz», «Mich friert»…
Память
- В старинном немецком особняке (улица Комсомольская, прежде Луизеналлее, дом 3) расположен калининградский Детско-юношеский центр. В довоенное время в этом здании находилась школа, которая носила имя Иоганны Амброзиус. Сейчас на здании установлена мемориальная доска, посвящённая Иоганне.
- В Германии десятки школ, музеи, объекты культуры носят имя Иоганны Амброзиус.
- В городе Немане Калининградской области в «Доме дружбы» ежегодно проводятся творческие дни памяти народной поэтессы Иоганны Амброзиус, на которые приезжают десятки зарубежных гостей.
Напишите отзыв о статье "Амброзиус, Иоганна"
Примечания
Ссылки
- [www.johannaambrosius.de/ Die Autorin des ersten Ostpreussenliedes]
- [de.wikipedia.org/wiki/Johanna_Ambrosius Johanna Ambrosius]
- [www.sardinien-haus-am-meer.de/ja/ostpreussenlied.html Ostpreussenlied]
- [gedichte.xbib.de/gedicht_Ambrosius,+Johanna.htm Gedichte von Johanna Ambrosius]
- [www.ostpreussen.net/index.php?seite_id=12&kreis=35&stadt=11 Langenfelde und Johanna Ambrosius]
- [www.deutsche-liebeslyrik.de/ambrosius.htm Johanna Ambrosius (1854—1939). Inhaltsverzeichnis der Gedichte]
- [www.johannaambrosius.de/ Die Autorin des ersten Ostpreussenliedes]
Отрывок, характеризующий Амброзиус, Иоганна
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
