Андре, Франц

Франц Андре фр. Franz André
Дата рождения	10 июня 1893(1893-06-10)
Место рождения	Брюссель
Дата смерти	20 января 1975(1975-01-20) (81 год)
Место смерти	Брюссель
Страна	Бельгия
Профессии	скрипач, дирижёр

Франц Андре́ (фр. Franz André; 10 июня 1893 года, Брюссель — 20 января 1975 года, там же) — бельгийский дирижёр.

В 1912 году окончил Брюссельскую консерваторию по классу скрипки. Совершенствовался как дирижёр под руководством Феликса Вайнгартнера.

В 1923 году наряду с виолончелистом Фернаном Кине стал одним из первых музыкантов, выступающих в эфире начавшегося в Бельгии регулярного радиовещания. Постепенно вокруг этих двух музыкантов сложился коллектив, в котором Андре стал не только скрипачом, но и одним из дирижёров. Его лидирующее положение в оркестре упрочилось с появлением в 1930 году Национального института радиовещания (нидерл. Nationaal Instituut voor de Radio-omroep), прилагавшего усилия к созданию радиооркестра. В 1935 году Андре возглавил вновь созданный Симфонического оркестра Бельгийского радио, руководил этим коллективом до 1958 года.

В 1937—1938 годах Андре дирижировал заключительными концертами Конкурса имени Изаи, в 1951—1964 годах — заключительными концертами преемственного по отношению к нему Международного конкурса имени королевы Елизаветы.

Дирижировал премьерами кантаты Игоря Стравинского «Звездоликий» (1939), симфонических поэм Шарля Кёклена «Закон джунглей» и «Бандарлоги» из цикла «Книга джунглей» по Редьярду Киплингу (1946), Второй партиты для фортепиано с оркестром Александра Тансмана (1947, солистка Колетт Крас), оратории Конрада Бека «Смерть в Базеле» (1952), Седьмой симфонии Дариюса Мийо (1955), первым европейским исполнением Концерта для оркестра Белы Бартока, первым западноевропейским исполнением Четвёртой симфонии Шостаковича.

Среди основных записей Андре — сюита «Шехеразада» Н. А. Римского-Корсакова и Четвёртая симфония П. И. Чайковского (обе, впрочем, получили более чем сдержанные отзывы критики), а также Итальянское каприччио и увертюра «Ромео и Джульетта» Чайковского, Седьмая симфония Бетховена, симфонические поэмы «Психея» и «Проклятый охотник» Сезара Франка, обе сюиты Жоржа Бизе из спектакля «Арлезианка».

Францу Андре посвящено Каприччио для оркестра Флора Алпартса (1953).

Его библиотека и архив переданы Королевской библиотеке Бельгии, в 2003 году был издан каталог его фонда.

Отрывок, характеризующий Андре, Франц

(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.