Анкер, Микаэль

Микаэль Анкер
дат. Michael Ancher
Адриан Стокс, незаконченный портрет Микаэля Анкера
Дата рождения:	9 июня 1849(1849-06-09)
Место рождения:	Борнхольм
Дата смерти:	19 сентября 1927(1927-09-19) (78 лет)
Место смерти:	Скаген
Влияние:	П. С. Крёйер
Работы на Викискладе

Микаэль Анкер (дат. Michael Ancher; 9 июня 1849, Рутскер, Борнхольм — 19 сентября 1927, Скаген) — знаменитый датский художник, представитель датского импрессионизма, один из основателей колонии художников в Скагене.

Сын торгового агента Яна Микаэля Анкера и Эллен Елизаветы Мунк. Родился в деревне Рутскер (дат. Rutsker) на острове Борнхольм. В 1871—75 годах учился в Академии художеств в Копенгагене, занимался в мастерской П. С. Крёйера. Дебютировал, как художник, в 1874 году и сразу предпринял поездку в Париж, где продолжил обучение у Пюви де Шаванна. Анкер приехал в Скаген в 1874 году и присоединился формировавшейся тогда колонии художников. В 1880 году он женился на уроженке Скагена, начинающей художнице Анне Брённум.

Анкер известен картинами местных рыбаков и портретами. Одним из основных мотивов его творчества была борьба человека со стихией. Множество работ Анкера посвящены драматическим и опасным эпизодам из жизни ютландских рыбаков. Его работы представляют собой реалистические описания действительности и в то же время монументальные картины, основанные на тематике героизма. В больших по формату и многофигурных картинах он комбинирует классические композиционные принципы исторических картин с реализмом. Известнейшие картины, посвящённые рыбацкой тематике: «Обойдёт ли он мыс?» («Vil han klare pynten?», 1880), «Спасательную шлюпку проносят через дюны» («Redningsbåden køres gennem klitterne», 1883), «Четыре рыбака у лодки на берегу в Скагене» («Fire fiskere ved en båd på Skagens strand», 1890), «Летний день в море» («Sommerdag påhavet», 1894), «Рыбаки на берегу в Скагене. Раздел улова» («Fiskere på Skagens Strand. Fangsten fordeles», ок. 1875).

Анкер не обходил вниманием и сцены из сельского быта, он писал сельских жителей, превнося в их образы элементы романтики, датского национального колорита и поэтичности: «Больная девушка» («Den syge pige», 1882), «Утонувший» («Den druknede», 1895), «Фру Крёйер проходит мимо дома Кристоффера» («Fru Krøyer går forbi Kristoffers hus», 1892), «Жена рыбака» («Fiskerkone», ок. 1920). На многих картинах Анкера изображены и люди из высоких слоёв общества: «За завтраком» («Ved frokostbordet», 1888), «Крещение» («En barnedåb», 1880), «Летний день на пляже» («Sommerdag ved stranden», 1895—1896), «Завтрак актёров» («Skuespillerfrokost», 1902).

Анна и Микаэль Анкер изображены на банкноте 1000 датских крон.

Ссылки

• [www.kulturarv.dk/kid/VisKunstner.do?kunstnerId=133 Микаэль Анкер на kulturarv.dk]
• [www.zeno.org/Kunstwerke/A/Ancher,+Michael?hl=michael+ancher Микаэль Анкер на zeno.org]
• [www.artcyclopedia.com/artists/ancher_michael.html Микаэль Анкер на artcyclopedia.com]

Отрывок, характеризующий Анкер, Микаэль

– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.