Анхольт, Саймон

Саймон Анхольт
Simon Anholt
Род деятельности:	Независимый политический советник, оратор, исследователь национального брендинга
Подданство:	Великобритания
Награды и премии:	лауреат Nobels Colloquia Prize for Economics Leadership 2009
Сайт:	[www.simonanholt.com onanholt.com]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Саймон Анхольт (англ. Simon Anholt) — независимый политический советник по вопросам построения национального бренд-имиджа государства, национальной идентичности и репутации, признан ведущим мировым специалистом в этой области. Первый исследователь национального брендинга, главный редактор единственного профессионального журнала в области национального брендинга («Брендинг мест и публичная дипломатия»), создатель концепции национального бренда и разработчик рейтинга стран на основе его собственных исследований Anholt-GfK Roper Nation Brands Index («Индекс национальных брендов»), Anholt-GfK Roper City Brands Index («Индекс брендов городов») и Anholt State Brands Index («Индекс государственных брендов»).

Некоторое время он был заместителем председателя Совета общественной дипломатии в правительстве Великобритании. Также он является депутатом в Европейском культурном парламенте. Помимо этого, Саймон Анхольт - постоянный член оргкомитета англо-голландской конференции в Апелдорне.

Теории и исследования

Маркетинг мест

Саймон Анхольт впервые в 2002 году употребил словосочетание брендинг мест в качестве термина. Примерно в это же время в английском журнале «Управление брендом» Саймон Анхольт также впервые использовал фразу «национальный брендинг», что стало определенной вехой для специалистов в области бренд-маркетинга. Примерно через 10 лет, к тому времени, когда Анхольт уже разработал систему оценки результатов национального брендинга, он понял, что за несколько лет существования «Anholt-GfK Roper Nation Brands Index» не прослеживается явных связей между динамикой стоимости национальных брендов и расходов на так называемые кампании по национальному брендингу (были случаи, когда страны совсем не занимались национальным брендингом, но при этом их государственный имидж улучшался, тогда как другие тратили большие деньги на страновой брендинг, который порой оказывался даже в ущерб их имиджу). Ситуация объяснялась отсутствием общего понимания сути явления «территориального брендинга». Универсальные кампании по продвижению территории не могли всегда давать ожидаемые заказчиком результаты, поскольку необходимо было отслеживать привлечение экспертов из тех или иных областей, дабы уравновешивать диапазон маркетинга территории.

Конкурентная идентичность

В связи со сложной ситуацией при применении территориального брендинга, в 2007 году Саймон Анхольт стал использовать новое понятие «конкурентной идентичности» («competitive identity») в своей теории, которое бы в некоторой степени могло объяснить и расширить более узкое понятие национальный брендинг. Суть этого уточнения заключалась в том, что территориальный имидж не может быть построен из ничего, для достижения эффекта необходим «синтез бренд-менеджмента с публичной дипломатией, сопровождаемой активным развитием торговли, инвестиций, туризма и экспорта». Цель конкурентной идентичности состоит в стимуляции инноваций, а уже имеющиеся нововведения рассматриваются как основная часть стратегии по улучшения имиджа территории на международной арене. Когда подобные инновации существуют, это доказывает конкурентоспособность того или иного места.

С.Анхольт рассматривает также понятие «цикл конкурентной идентичности», который показывает процесс становления конкурентоспособности идентичности государства как бренда. Этот процесс зависит от правильно выверенной стратегии государства, а также от введения инноваций во все сферы жизни (в культуре, туризме, образовании, промышленности, правительственной политики), что приводит к постоянному обмену новыми идеями в государстве. Чтобы стимулировать приток дальнейших инвестиций, усилить международное влияние и развивать далее сферы, использующие инновационные методы, государство должно вовремя и эффективно прибегать к каналам коммуникации, чтобы на достойном и приемлемом уровне иметь возможность представить свои нововведения иностранным и сторонним аудиториям (в противном случае может возникнуть ситуация несоответствия между уже сформировавшимся обликом или бренд-имиджем государства и реальностью, что может стать препятствием на пути успешного становления бренда страны или региона). Если успехи и уместные инновации распространяются повсеместно и вовремя, то медиа привыкают к положительной атмосфере и историям со знаком плюс, исходящих от конкретной страны, что, в свою очередь, усиливает репутацию, которая вдохновляет государство на новые инновации. Подобный круговорот бренд-имиджа положительно влияет и на бизнес-структуры, и на правительство.

Good Country Index

Понятие и сам индекс «хороших стран» был разработан Саймоном Анхольтом. Данный индекс нацелен на измерение того уровня, насколько каждая из 125 стран из списка содействуют развитию планы и всего человечества. При оценке стран учитываются такие показатели, как наука и технологии, культура, международный мир и безопасность, мировой порядок, процветание и равенство, здравоохранение и благополучие.

Сегодня, как никогда, мы сильно нуждаемся в мире, сделанном из хороших стран. Мы получим такие страны, только требуя этого от наших лидеров, компаний, обществ, и, конечно, от самих себя.

— СаймонАнхольт, Good Country Index.

По исследованию 2014 года первые три места разделили между собой Ирландия, Финляндия и Швейцария соответственно, тогда как Россия оказалась на скромном 95 месте.

Практика

Саймон Анхольт имеет опыт работы с более чем 50 главами государств, правительствами и администрациями стран, городов и регионов по всему миру в целях разработки и реализации стратегий по расширению экономического, политического и культурного взаимодействия с другими странами. Эти стратегии, как правило, разрабатываются, опираясь на такие области, как конкурентоспособность экономики, общественная дипломатия, культурная политика и культурные связи, национальная идентичность и репутация, образовательная политика, региональная интеграция, продвижение экспорта, туризм, прямые иностранные инвестиции, безопасность и оборона, иммиграция и смежные с ней области социальной политики, языковая политика, устойчивое развитие, привлечение талантов и крупные международные события. Анхольт разработал особый комплексный подход к брендингу территорий, противоположный специализированному и сконцентрированному на каком-то одном отдельном аспекте (например, туризме). Этот подход основывается на концепции конкурентной идентичности Анхольта, которая может быть представлена в виде шестиугольника (6 элементов современного бренда территории: туризм, экспортные бренды, политика, бизнес и инвестиции, культура, люди). Исследования Anholt-GfK Nation Brands Index («Индекс национальных брендов») проводятся ежегодно и отслеживают глобальную репутацию в 50 странах, основываясь на восприятии государств и народов в шести сферах: в экспорте, управлении, культуре, людях, туризме и иммиграции/ инвестициях. Исследование выделяется своей глубиной, которая закладывает основу будущего рейтинга. Например, индекс иммиграции/ инвестиций, который измеряет привлекательность страны для привлечения умов и капиталов, базируется на анализе глобальной репутации страны в области образования, равных возможностей, уровня жизни, инвестиционной среды, а также на выявлении желаний людей жить и работать в этой стране. Для исследования 2013 года в общей сложности было проведено 20,455 онлайн интервью в 20 развитых и развивающихся странах среди совершеннолетней аудитории старше 18 лет. Опрос проводился с 25 июля по 15 августа 2013 года.

Саймон Анхольт комментирует нынешнюю ситуацию на инвестиционном рынке следующим образом:

«Обращаясь к показателем инвестиционного потенциала, инвестиционная привлекательность за последние 12 месяцев по всему миру повсеместно понизилась. Данное снижение произошло практически во всех 10 странах с передовой экономикой в той или иной степени, в частности США, Канада и Япония, являясь сильными игроками, тем не менее, возглавили этот нисходящий тренд. Из стран БРИКС, Бразилия, Индия и Китай также находятся в условиях заметных потерь инвестиционной привлекательности, тогда как Россия, чьи экономические показатели во многом зависят от её природных ресурсов, остается единственной страной из блока БРИК, которая демонстрирует улучшение по этому показателю».

Саймон Анхольт был одним из ключевых спикеров на Московском урбанистическом форуме в 2012 году.

Академическая деятельность

Саймон Анхольт имеет степень магистра гуманитарных наук в Оксфордском университете, является почетным профессором политических наук в Университете Ист-Англии. Приглашенный лектор Варшавской школы экономики, Стокгольмской школы экономики, Люблянского университета, Копенгагенской школы бизнеса, Школы менеджмента университета Крэнфилда, Лондонской школы бизнеса, Лондонского университета, Роттердамского университета Эразма, а также многих других университетов и прочих высших учебных заведений по всему миру. Учредитель некоторых курсов в Университете Эстасио де Са в Рио-де-Жанейро. Ведет расширенный курс по международным отношениям и исследованиям безопасности в Королевском колледже оборонных исследований в Лондоне.

Публикации и журналистская деятельность

Анхольт является автором бестселлера «Another One Bites The Grass», а также редактором и основателем профессионального журнала в области национального брендинга с ежеквартальным интервалом «Place Branding and Public Diplomacy» («Брендинг мест и публичная дипломатия»). Его книга «Brand New Justice» («Новая справедливость») о роли брендов в экономическом развитии была впервые опубликована в 2003 году.
Также он является соавтором книг «Beyond Branding» («Вне брендинга», издательство Kogan Page, 2003), «Brands and Branding» («Бренды и брендинг», The Economist, 2003), «Heritage and Identity — Shaping the Nations of the North» («Наследие и идентичность — формирование северных наций», Donhead, 2002) и «Destination Marketing» («Целевой маркетинг», Butterworth-Heinemann, 2001/2003/2009).
Последние книги Саймона Анхольта: «Brand America», (Cyan Books 2004, 2009; «Бренд Америка», изд. Добрая книга, 2010), «Competitive Identity: the New Brand Management for Nations» («Конкурентная идентичность: новый национальный бренд-менеджмент»), «Cities and Regions» («Города и регионы», Palgrave Macmillan, 2007), а также «Places: Image, Identity and Reputation» («Места: имидж, идентичность и репутация», Palgrave Macmillan, 2010).

В 2003 году приглашенный редактор специального выпуска журнала «Управление брендом» , посвящённого национальному брендингу («Journal of Brand Management», Henry Stewart Publications).

С 2006 года - член редколлегии журнала «Управлении брендом» («Journal of Brand Management», Palgrave Macmillan).

С 2008 года - член редколлегии журнала «Общественная дипломатия» («Public Diplomacy», университет Южной Калифорнии).

Награды и премии

• В 2009 году Саймон Анхольт был удостоен престижной премии в Триесте в области экономического лидерства. При награждении были упомянуты следующие достижения лауреата: новаторская работа в понимании и управлении идентичностью и образом стран, городов и регионов, а также особый подход к репутации, как к важному рычагу влияния на их процветание и конкурентоспособность.
• В 2010 году в Париже Анхольт получает первый приз в области устойчивого развития на 7 Мультикультурном форуме.

Ссылки

1. [www.marketing.spb.ru/lib-special/regions/nation_branding.htm Национальный брединг и брендинг территорий]
2. [www.rusnauka.com/16_ADEN_2011/Economics/14_89241.doc.htm Применение теории конкурентной идентичности С.Анхолта в практике современной России]
3. [www.advertology.ru/article80929.htm Национальный брендинг: дискуссии вокруг сущности явления]
4. [www.uea.ac.uk/political-social-international-studies/people/profile/s-anholt Professor Simon Anholt - UEA]
5. [www.goodcountry.org/overall The Good Country Index]
6. [www.snob.ru/selected/entry/56182 Саймон Анхольт: Проблема России в том, что её считают обузой]
7. mosurbanforum.ru/speakers/simon_anholt/
8. [www.gfk.com/us/Pages/default.aspx GFK US]

Отрывок, характеризующий Анхольт, Саймон

Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.