Велухиотис, Арис
| Арис Велухиотис | |
| Άρης Βελουχιώτης | |
| Имя при рождении: |
Атанасиос Кларас |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Партия: | |
Арис Велухиотис (греч. Άρης Βελουχιώτης, настоящее имя Атанасиос Кларас — Θανάσης Κλάρας, 27 августа 1905, Ламия — 16 июня 1945) — греческий революционер, член ЦК Коммунистической партии Греции, главнокомандующий Народно-освободительной армией Греции — ЭЛАС.
Биография
Родился в семье юриста. В молодые годы присоединился к левому и антивоенному движению, стал членом КПГ. Во время диктатуры Метаксаса подвергался репрессиям, находился в заключении на островах Эгина и Корфу.
Стоял у истоков и возглавил Народно-освободительную армию Греции 1942—1944. Он участвовал в ключевых операциях греческого движения Сопротивления, включая взрыв моста Горгопотамоса. После Варкизского соглашения Арис не согласился с решением Компартии о прекращении военных действий против английской армии начатых в декабре 1944 года и оказался в политической изоляции. В июне 1945 г. немногочисленный отряд Ариса был окружён правительственными войсками в горах недалеко от Арты и разгромлен.
Головы погибших Ариса и его адъютанта Дзавеласа были отрублены головорезами из нерегулярных правых формирований и выставлены на обозрение на центральной площади города Трикала.
Конная статуя Ариса — единственная (по политическим причинам) в стране — стоит на одной из центральных площадей его родного города Ламия. Компартия добилась его реабилитации вскоре после осуждения и исключения из партии генсека Никоса Захариадиса.
Напишите отзыв о статье "Велухиотис, Арис"
Примечания
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Велухиотис, Арис
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
