Арсланов, Нури Газизович

Нури Газизович Арсланов
Дата рождения:	19 сентября 1912(1912-09-19)
Место рождения:	Петропавловск
Дата смерти:	12 апреля 1991(1991-04-12) (78 лет)
Место смерти:	Казань
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт
Язык произведений:	русский, татарский
Премии:	Премия Республики Татарстан имени Г. Тукая
Награды:

Нури Газизович Арсланов (19 сентября 1912 — 12 апреля 1991) — татарский советский поэт, переводчик, лауреат премии Республики Татарстан имени Г. Тукая.

Биография

Родился 19 сентября 1912 года в городе Петропавловске Казахской ССР (ныне Республика Казахстан).

В 1928 году окончил школу-семилетку в городе Кокчетаве и для продолжения образования уехал в Казань. До 1931 года учился на художественном отделении Казанского техникума искусств, после окончания которого работал преподавателем татарской литературы и рисования, художником-оформителем в городах Средней Азии и Дальнего Востока. В 1933 году приехал в Казань и работал художником в редакциях журнала «Пионер каләме» (ныне «Ялкын») и газеты «Яшь ленинчы» (ныне «Сабантуй»).

В 1934—1936 годах служил в Советской Армии.

В 1939 году Н. Арсланов участвовал в боях с белофиннами командиром минометного расчета. С первых же дней Великой Отечественной войны он снова в армии. В битве за город Ржев был тяжело ранен и госпитализирован. За выполнение боевых заданий был награждён орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

После войны работал художником в газете «Совет Татарстаны», в 1964—1972 годах — заведующим отделом поэзии журнала «Казан утлары». С 1972 года он — писатель-профессионал.

Нури Арсланов умер в 1991 году в Казани.

Творчество

Нури Арсланов вошел в литературу в тяжелую военную пору своими поэмами «Любовь» (1942) и «Русская девушка» (1943).

Он одним из первых среди татарских поэтов обратился к современной теме. Широко известны его поэмы-легенды «Ай Хян и Ли» (1950), «Давыл кызы» («Дочь бури», 1954), «Горур Гайшә» («Гордая Гайша», 1967), «Диңгез ярында» («На берегу моря»,1967).

Поэмы «Любовь», «Русская девушка» и «Дочь бури» считаются этапными в становлении этого жанра татарской литературы.

С 60-х годов ведущее место в творчестве Арсланова занимает философская лирика, которая вошла в сборники стихов «Ак таңнар»" («Белые зори», 1967), «Иделем-илем» («Волга моя — родная сторона», 1982) и др.

В 1992 году вышли «Избранные произведения» поэта.

Нури Арсланов перевел на татарский язык произведения О.Хайяма, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Дж. Байрона, И. В. Гёте и др.

За заслуги в области литературы он награждён орденами «Знак Почета» (1957), Трудового Красного Знамени (1971) и Дружбы народов (1982).

В 1985 году за сборник стихов «Волга моя родная сторона» он был удостоен премии Татарской АССР имени Г.Тукая.

Награды

• Орден Красной Звезды
• Медаль «За отвагу»
• Орден «Знак Почёта» (1957)
• Орден Трудового Красного Знамени (1971)
• Орден Дружбы народов (1982)

Отрывок, характеризующий Арсланов, Нури Газизович

В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.