Артамонов, Михаил Дмитриевич (учёный)

Запрос «Артамонов, Михаил Дмитриевич» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Михаил Дмитриевич Артамонов
Дата рождения:	21 ноября 1922(1922-11-21)
Место рождения:	деревня Гомнино, Рузский район, Московская область
Дата смерти:	18 апреля 2011(2011-04-18) (88 лет)
Место смерти:	Москва, Российская Федерация
Страна:	СССР, Российская Федерация
Место работы:	Военная академия имени Ф.Э. Дзержинского
Учёная степень:	кандидат технических наук (1951)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский государственный университет
Награды и премии:

Михаил Дмитриевич Артамонов (21 ноября 1922, Гомнино, Рузский район, Московская область — 18 апреля 2011, Москва) — учёный-ракетчик, москвовед, публицист, историк искусства и культуры, некрополист.

Общие сведения

Кандидат технических наук. Профессор Кафедры систем управления ракет Факультета реактивного вооружения Военной артиллерийской инженерной Академии имени Ф. Э. Дзержинского. Специалист по реактивному вооружению и системам управления межконтинентальными баллистическими ракетами. Автор исследований по истории ракетного оружия и ракетно-космической техники в послевоенный период.

Преподаватель Московского технологического института лёгкой промышленности. Участник Великой Отечественной войны. Полковник в отставке.

Погиб 18 апреля 2011 года в возрасте 88 лет в результате несчастного случая. Прощание с М. Д. Артамоновым состоялось 21 апреля в здании морга № 5 (7-й корпус судмедэкспертизы) 67-й городской больницы Москвы. После кремации в Митинском крематории урна с прахом была захоронена на Тучковском кладбище подмосковного города Рузы, рядом с могилой супруги.

Награды

• Орден «Знак Почёта»
• Орден Отечественной войны I степени
• Награждён Московским городским Советом ветеранов войны и труда знаком «Почётный ветеран г. Москвы»

Избранные сочинения

Московское краеведение и некрополистика

• Артамонов М. Д. Ваганьково / Фотографии А. Е. Субботина.. — М.: Московский рабочий, 1991. — 192, [24] с. — (Московский некрополь). — 50 000 экз. — ISBN 5-239-01167-2.
• Артамонов М. Д. Введенские горы: [Об истории одного из старейших московских кладбищ — Введенского] / Фотографии А. Е. Субботина.. — М.: Московский рабочий, 1993. — 208, [24] с. — (Московский некрополь). — ISBN 5-239-01348-9.
• Артамонов М. Д. Московский Некрополь / Фотографии А. Е. Субботина.. — М.: Столица, 1995. — 432, [32] с. — (Б-ка «История Москвы с древнейших времён до наших дней»). — ISBN 5-7055-1162-0.
• Артамонов М. Д. Под вечными сводами: Пушкинский некрополь Москвы. Тайна Десятой главы «Евгения Онегина».. — М.: Русский мир, 2006. — 400 с. — (Большая Московская библиотека — БМБ). — 1500 экз. — ISBN 5-89577-084-3.

Ссылки

• [sm.evg-rumjantsev.ru/voen-ruk/artamonov.html Космический мемориал: Михаил Дмитриевич Артамонов (1922—2011)]
• [necropolsociety.ru/sledi.html Общество Некрополистов. По их следам — АРТАМОНОВ Михаил Дмитриевич]
• [necropolist.narod.ru/literatura.html Общество Некрополистов — Литература : Артамонов М. Д.]

Отрывок, характеризующий Артамонов, Михаил Дмитриевич (учёный)

– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.