Артёменко, Александра Ивановна
| Александра Ивановна Артёменко | ||
 | ||
| Во время интервью, 2005 год | ||
|---|---|---|
| Род деятельности: |
горнолыжница | |
| Дата рождения: | ||
| Место рождения: | ||
| Дата смерти: |
25 сентября 2010 (82 года) | |
| Место смерти: | ||
| Награды и премии: |
Мастер спорта по горным лыжам, 11-ти кратная чемпионка СССР, участница Олимпийских игр 1956 Почётные спортивные звания
| |
Алексáндра Ивáновна Артёменко (14 января 1928, Артёмовск — 25 сентября 2010, Алма-Ата) — советская горнолыжница, 11-ти кратная чемпионка СССР, мастер спорта, заслуженный тренер СССР, участница VII зимних Олимпийских игр в Кортина-д’Ампеццо (Италия).
Биография
Родилась в многодетной семье в Сибири, куда её родители переехали из Белоруссии. В начале войны, в возрасте 13 лет, подстригшись под мальчишку, несколько раз пыталась уйти на фронт.
После школы решила стать геодезистом. Поступила в Томский топографический техникум[1]. Бегая на лыжах во время топографических съемок всерьез увлеклась беговыми лыжами. Поступила при техникуме в спортивную лыжную секцию и выиграв несколько соревнований её взяли в сборную области, где она успешно выступала на соревнованиях.
Окончив техникум, распределилась в Новосибирское аэрогеодезическое предприятие. За успехи в спорте и за организационные качества избрана Председателем областного Совета ДСО «Искра».
На геодезических полевых работах в г. Ачинске, проходя на лыжах большие расстояния, окончательно решила для себя дальнейшую жизнь посвятить лыжному спорту.
Выступая на соревнованиях в г. Кировске на трассе слалома вместе с другими спортсменами попала под лавину. Нашли её случайно по торчащему из снега носку лыжи. Ей удалось единственной уцелеть в этой катастрофе. С переломом руки и разрывом легкого долго лежала в больнице.
В 1951 году (в возрасте 23 лет) Александра Артёменко поехала на свой первый чемпионат СССР в составе сборной России в город Алма-Ату. Видя спортивный рост Александры тренеры заочно зачислили её в Ленинградский институт физкультуры. Но Артёменко решила остаться в Алма-Ате, ведь ей надо было помогать родителям, ставить своих сестер на ноги. В этом же году она поступила в Алма-Атинский институт физкультуры. И к 1952 году уже имела 2 серебряных и 1 бронзовую медали чемпионатов СССР и звание Мастера спорта. В этом же году Александру зачислили в сборную СССР[2].
В 1953 году завоевала свой первый чемпионский титул и стала первым в Казахстане чемпионом СССР по всем лыжным видам спорта.
В 1956 году (в 28 лет) в составе сборной представляла СССР на VII зимних Олимпийских играх в Кортина-д'Ампеццо, и в скоростном спуске заняла 14 место[3]. В этом же году закончила институт физкультуры и преподавала в Школе Высшего спортивного мастерства Казахстана, а также была старшим тренером республики.
В 1958 году принимала участие в чемпионате мира в Бад-Гаштайне.
В 1962 году стала первой чемпионкой I зимней Спартакиады народов СССР.
Александра Ивановна 11-кратный чемпион Советского Союза, 15-кратный серебряный и 6-ти кратный бронзовый призёр чемпионатов СССР, 16-кратная победительница первенств профсоюзов СССР, 70-кратная чемпионка Казахстана. Она неоднократно защищала спортивную честь Советского Союза и Казахстана на чемпионатах мира и других крупных международных стартах[4]. Александра Артёменко обладает званиями заслуженный тренер и заслуженный мастер спорта СССР. На протяжении многих лет она была одной из сильнейших горнолыжниц СССР и Казахстана. А последнюю свою медаль завоевала в 1974 году[5].
Перейдя на тренерскую работу, Александра Артёменко достигла столь же ярких успехов, как и на горнолыжных трассах. Результаты её тренерской карьеры таковы: подготовлено 12 чемпионов СССР, 18 победителей и призёров Спартакиад народов СССР и Первенств СССР среди старших юношей и девушек, 32 мастера спорта СССР, большое количество кандидатов в мастера спорта и спортсменов первого разряда[6].
Коллеги-тренеры и спортсмены называли Александру Ивановну «хозяйкой Чимбулака», — горнолыжного курорта под Алма-Атой, где на протяжении многих лет работала база сборных команд СССР и Казахстана по горнолыжному спорту.
Ежегодно в начале февраля, начиная с 2001 года, на Чимбулаке соревнуются горнолыжники, разыгрывая «Приз Артёменко А. И.»[7].
Напишите отзыв о статье "Артёменко, Александра Ивановна"
Примечания
- ↑ В настоящее время — Томский политехнический техникум.
- ↑ [www.kazpravda.kz/c/1286486844 Казахстанская правда]
- ↑ [www.olympic.kz/content.php?id=050 Олимпийский комитет Казахстана]
- ↑ [www.fgssr.ru/print/1057 Федерация горнолыжного спорта России]
- ↑ [www.sports.kz/news.php?type=small&id=0000035976&st=17 Gazeta.kz]
- ↑ [sport.gazeta.kz/art/?aid=38566 Gazeta.kz]
- ↑ [www.shimbulak.kz/ru/history.php Горнолыжный курорт «Чимбулак»]
Ссылки
- uralaman.narod.ru/28january10/gory.html
- sport.nur.kz/mainnews/olympic/6005.html
- www.kazpravda.kz/print.php?lang=rus&chapter=1130455856
- www.skitrener.ru/article_ski2.html
- www.mount.kz/new3/28-09-2010.html
- www.vecher.kz/?S=19-200803080620
Отрывок, характеризующий Артёменко, Александра Ивановна
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
