Артёменко, Иван Тимофеевич

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)

Иван Тимофеевич Артёменко
Дата рождения	1910(1910)
Место рождения	Ананьев, Херсонская губерния, Российская империя
Дата смерти	1997(1997)
Место смерти	Малая Рогань, Харьковский р-н Харьковской области, Украина
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1932 — 1953
Звание
Награды и премии
В отставке	начальник цеха на заводе

Иван Тимофеевич Артёменко (1910—1997) — советский офицер, сыгравший роль в окончании Второй Мировой войны истребованием и принятием капитуляции Квантунской армии.

Биография и военная карьера

Родился в 1910 году в городе Ананьеве Херсонской губернии в семье прапорщика, старшего ветфельтшера Тимофея Елизаровича Артёменко.

В 1931 году был исключен из партии за отказ принимать участе в конфискации хлеба у людей в селе.

С 1932 года служил в РККА. Был командиром взвода инженерной роты. В 1939 заочно закончил академию имени Фрунзе и был направлен на стажировку в Монголию, где шли ожесточенные бои в районе горы Баин-Цаган. Выполнив задание по отстраиванию разрушенного моста под беспрерывным обстрелом японцев, был награждён орденом Красной Звезды.

Участвовал в финской кампании.

Великую Отечественную войну встретил в звании капитана. Во время войны занимал множество ответственных должностей^{[каких?]}. Почти всегда успешно выполнял поставленные перед ним задачи, но в декабре 1943, руководя переправой одной из частей 52-й армии через Днепр, которая сорвалась, был раззжалован маршалом Коневым из полковников в рядовые. В 1944 году, однако, сумел реабилитироваться и вернуть своё прежнее звание.

В 1945 году, когда уже была подписана формальная безоговорочная капитуляция Японии, но сохранялось упорное локальное сопротивление японских войск, Артёменко был отобран маршалом Малиновским для парламентёрской поездки в Чанчунь с целью предъявить ультиматум и принять капитуляцию Квантунской армии. Прибыв в Чанчунь, Иван Артёменко встретился с генералом Отодзо Ямадой и путём переговоров пытался вынудить генерала капитулировать, однако Ямада отказывался сдаться младшему по званию. Тем не менее, японский генерал согласился на капитуляцию, получив сообщение, что к Чанчуню движется армада русских бомбардировщиков, в то время как японские самолёты не могут взлететь с блокированных советскими войсками аэродромов.

В 1953 Иван Артёменко был отправлен в отставку, после чего всю жизнь работал начальником цеха на харьковском заводе. Умер в 1997 году и похоронен в Малой Рогани.

Автор двух книг — «От первого до последнего дня» и «Маршал возвращения не гарантировал».

Награды

• Орден Красной Звезды (приказом по Юго-Западному фронту от 17 января 1942 года)
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «За боевые заслуги»
• Орден Славы
• Орден Кутузова 3-й степени (приказом по 2-му Украинскому фронту от 14 мая 1945 года)
• Орден Красного Знамени (приказом по Забайкальскому фронту от 7 сентября 1945 года)

и ряд других наград

Ссылки

• Сергей Медведев. [old.redstar.ru/2010/08/18_08/3_04.html «Человек-легенда»]. Газета «Красная звезда» (18 августа 2010). Проверено 26 апреля 2016.

Отрывок, характеризующий Артёменко, Иван Тимофеевич

Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.