Ахмаметьев, Андрей Алексеевич

Андрей Алексеевич Ахмаметьев
Дата рождения	16 (29) марта 1917(1917-03-29)
Место рождения	Ижевск, Сарапульский уезд, Вятская губерния, Российская империя
Дата смерти	9 октября 1968(1968-10-09) (51 год)
Место смерти	Ленинград, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1936—1956
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Андре́й Алексе́евич Ахмаме́тьев (16 [29] марта 1917 года — 9 октября 1968 года) — участник Великой Отечественной войны, заместитель командира эскадрильи 10-го отдельного разведывательного полка 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, капитан.

Герой Советского Союза (23.02.1945), подполковник (1952).

Биография

Родился 16 (29) марта 1917 года в городе Ижевске. Окончил школу ФЗУ, работал ремонтным слесарем на заводе в городе Перми. В 1936 году окончил 2 курса Пермского индустриального рабфака.

В армии с августа 1936 года. В 1940 году окончил Чкаловскую военную авиационную школу лётчиков (ныне — город Оренбург). Служил в строевых частях ВВС (в Московском военном округе). В апреле-июле 1941 — лётчик-инструктор 163-го резервного авиационного полка (Московский военный округ). В июле 1941 — марте 1942 — лётчик-инструктор 3-го запасного авиационного полка (города Астрахань и Элиста). Занимался переучиванием лётчиков на бомбардировщики Пе-2.

Участник Великой Отечественной войны: в апреле 1942 — январе 1943 — лётчик 130-го бомбардировочного авиационного полка; в январе 1943 — мае 1945 — лётчик, командир звена, заместитель командира авиаэскадрильи 10-го отдельного разведывательного авиационного полка. Воевал на Западном и 3-м Белорусском фронтах. Участвовал в освобождении Смоленска, Белоруссии и штурме Кёнигсберга. Совершил 214 боевых вылетов на бомбардировщике Пе-2 на разведку и аэрофотосъёмку оборонительных рубежей, аэродромов и скоплений войск противника.

За мужество и героизм, проявленных в боях, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года капитану Ахмаметьеву Андрею Алексеевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 6133).

После войны продолжал службу в строевых частях ВВС (в Белорусском военном округе), командовал авиаэскадрильей. В 1950 году был вынужден уйти с лётной работы. Продолжал службу в авиации ПВО наземным штурманом и начальником командного пункта. В 1953 году окончил курсы штурманов пунктов управления. Служил в группе боевого управления Главного командного пункта штаба Ленинградской армии ПВО. С января 1956 года подполковник А. А. Ахмаметьев — в запасе.

Жил в городе Ленинграде (ныне — Санкт-Петербург). Умер 9 октября 1968 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
• Орден Ленина (1945)
• Три ордена Красного Знамени (1943, 1944, 1945)
• Орден Александра Невского (1944)
• Орден Отечественной войны II степени (1943)
• Два ордена Красной Звезды (1942, 1951)
• Медали, в том числе:
  • Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Память

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?id=10057 Надгробный памятник]

• Похоронен на кладбище Памяти жертв 9-го января в Санкт-Петербурге.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9060 Ахмаметьев, Андрей Алексеевич]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 16 апреля 2011)

Отрывок, характеризующий Ахмаметьев, Андрей Алексеевич

– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.