Байбикова, Елена Михайловна

Елена Байбикова
Псевдонимы:	А.Кунин, Elena Baibikov
Дата рождения:	31 марта 1977(1977-03-31) (47 лет)
Место рождения:	Ленинград, СССР
Род деятельности:	переводчик
Годы творчества:	2002-

Еле́на Миха́йловна Бáйбикова (род. 1977) — переводчик японской и ивритской литературы, культурный антрополог, переводовед.

Биография

Лена Байбикова родилась в Ленинграде. В 1992 году школьницей уехала учиться в Израиль в рамках программы НААЛЕ. Окончила Иерусалимский еврейский университет. С 2002 по 2008 год жила в Японии, училась в аспирантуре Университета Киото по гранту Министерства образования Японии. Вернулась в Израиль в 2008 году. Живёт в Иерусалиме.

Член Гильдии «Мастера литературного перевода», Японской Ассоциации Переводоведов и Научного Переводоведческого Общества Израиля.

Научная деятельность

Исследование Байбиковой, посвященное вопросам реконструкции идентичности и социальной интеграции супруги-иностранки в смешанных русско-японских семьях (2004), стало одной из первых академических работ, рассматривающих феномен «русских жен» в Японии с позиций культурной и социальной антропологии.

В 2008 г. Байбикова получила степень доктора философии гуманитарных и энвиронментальных наук. В её диссертации рассматриваются социо-культурные аспекты переводческой деятельности и проблемы (авто)биографической контекстуализации перевода на примере японских переводов писем А. П. Чехова к жене.

Переводы

• С японского языка

В переводах Лены Байбиковой (в том числе под псевдонимами Elena Baibikov и Афанасий Кунин) изданы произведения Юкио Мисимы, Рю Мураками и Харуки Мураками (сборники автобиографических эссе: «О чем я говорю, когда говорю о беге» и «Радио Мураками»), Бананы Ёсимото, Сэя Ито, Кодзи Судзуки (романы «Звонок» и «Спираль») и других авторов.

Начиная с 2010 года, Байбикова переводит современную детскую литературу Японии, в частности произведения таких писателей как Кэндзиро Хайтани («Взгляд кролика»), Кадзуми Юмото и Нобуко Итикава, а также японские книжки-картинки Ёсифуми Хасэгавы, Маруки Тоси и др.

Байбикова неоднократно участвовала в переводческих проектах, осуществлявшихся в рамках программы Японского Фонда по поддержке переводных изданий. Её переводы выходили во многих ведущих издательствах, таких как «Азбука», «Амфора», «ЭКСМО», «Самокат» и «КомпасГид». В 2012 году она сотрудничала с журналом «Иностранная Литература» в качестве редактора-составителя второго за историю журнала японского номера.

• С иврита

Стихотворения Рони Сомека (издательство «АРГО-РИСК», в серии современной переводной поэзии «Дальним ветром»)

Ссылки

• [www.litkarta.ru/world/israel/persons/baibikova-l/ Елена Байбикова] на сайте «Новая литературная карта России»
• [dusch2.ru/authors/b/bajbikova/ Елена Байбикова] в Журнальном Зале
• [zerkalo-litart.com/?p=8802 Лена Байбикова] на сайте журнала «Зеркало»
• [www.papmambook.ru/articles/1690/ Интервью с Леной Байбиковой] на сайте «Папмамбук»
• [kyoto-u.academia.edu/BaibikovLena Избранные статьи, исследования и переводы] на сайте Academia.edu

Отрывок, характеризующий Байбикова, Елена Михайловна

– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.