Балдано, Намжил Гармаевич

Намжил Балдано
Дата рождения:	20 октября 1907(1907-10-20)
Место рождения:	улус Оронгой, Забайкальская область, Российская империя
Дата смерти:	1984(1984)
Гражданство:	Российская империя, СССР
Род деятельности:	драматург
Жанр:	пьеса
Язык произведений:	бурятский
Награды:

Намжи́л Гарма́евич Балдано́ (20 октября 1907—1984) — бурятский драматург. Народный артист Бурятской АССР (1940). Народный писатель Бурятской АССР (1973). Заслуженный деятель искусств РСФСР.

Биография

Намжил Балдано родился в 1907 году в улусе Оронгой (ныне в Иволгинском районе Бурятии) в крестьянской семье. Начал работать в 11 лет после смерти отца.

Работал киномехаником в сельском клубе. Писал пьесы для театрального кружка. Был пионервожатым, секретарём сельсовета. Захотел стать актёром после просмотра фильма «Потомок Чингисхана».

В 1929 году поступил в театральную студию при Верхнеудинском Доме национального искусства. В 1930 году окончил студию и поступил в техникум искусств. В 1932 году окончил Верхнеудинский техникум искусств. Во время учёбы писал театральные пьесы. Пьесой «Прорыв» открыл свой первый театральный сезон Бурятский национальный театр драмы, где Балдано был актёром и первым автором.

Переводил на бурятский язык пьесы «Гроза», «Платон Кречет» и другие.

В 1934 году принят в Союз писателей СССР.

В 1940 году был постановщиком музыкальной пьесы «Эржен» для декады Бурят-Монгольского искусства в Москве.

Работал актёром, режиссёром, художественным руководителем и директором театров.

Творчество

Балдано является автором пьес «Кулак и подкулачник» (1930 год), «Прорыв» («Таһалдал»), «Кто он?» (1933), «Один из многих» («Олоной нэгэн»), «Два друга» («Хоёр ханинууд»), «Эржен», «Рыбаки Байкала», «Бабжы-Барас-батор», «Баянгол», «Пламя» («Дүлэн»). Пьеса «Забайкальская быль (Конец семьи Шаралдая)» написана в соавторстве с С. Б. Метелицей (1958 год). Эти произведения посвящены истории бурятского народа, коллективизации, современной автору жизни. Также Балдано написал либретто к ряду опер и балетов: «Энхэ-Булат-батор» (1938 год), «Эржен», «Свет над долиной», «Красавица Ангара», «Побратимы».

Литература

• М. Эдель Намжил Балдано // Бурят-Монгольская Правда, № 189 (7118), 16 августа 1940 года, стр. 3

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke1/ke1-4193.htm Краткая литературная энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Балдано, Намжил Гармаевич

– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?