Барановский, Василий Николаевич
| Василий Николаевич Барановский | ||||||
| ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1964 — 1966 | ||||||
| Предшественник: | Р. И. Белослудцев | |||||
| Преемник: | И. Е. Есауленко | |||||
| Рождение: | 4 марта 1917 Тула | |||||
| Смерть: | 1995 Ростов-на-Дону | |||||
| Партия: | КПСС | |||||
| Образование: | Таганрогский авиационный техникум | |||||
| Награды: |
| |||||
Василий Николаевич Барановский (4 марта 1917, Тула — 1995, Ростов-на-Дону) — советский государственный и партийный деятель, 1-й секретарь Таганрогского горкома КПСС (1964—1966), председатель таганрогского городского Совета депутатов трудящихся (1963—1964).
Биография
Родился 4 марта 1917 года в Туле[1].
Окончил 7 классов таганрогской школы № 15 и вечернее отделение Таганрогского авиационного техникума[1].
Работал техником-нормировщиком на заводе Сталина с 1931 по 1934 и с 1935 по 1939 год. С 1934 по 1935 и с 1935 по 1939 год служил в армии. С 1945 по 1952 год работал инструктором по физвопитанию, старшим мастером РУ № 2[1].
С 1952 года на партийной работе. Инструктор, зав. промышленно-транспортным отделом в РК КПСС, секретарь парткома завода «Красный гидропресс», первый секретарь Октябрьского РК КПСС Таганрога.
С 1964 по 1966 год работал 1-м секретарём Таганрогского горкома КПСС[1].
С 1966 года председатель Ростовского облсовета. С 1969 по 1979 год работал председателем областного совета профсоюзов[1].
После выхода на пенсию — зам. председателя областного совета ветеранов войны и труда (1987)[1].
Государственные награды
- Орден Трудового Красного Знамени
- Орден Трудового Красного Знамени
- Орден Трудового Красного Знамени
- Орден «Знак Почёта»
- Орден Дружбы
- Медали
Напишите отзыв о статье "Барановский, Василий Николаевич"
Примечания
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле СССР. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Барановский, Василий Николаевич
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
