Баранченко, Виктор Еремеевич
| Виктор Еремеевич Баранченко | |
| Род деятельности: |
российский революционер, хозяйственный работник, автор очерков и воспоминаний о деятелях революции |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Супруга: | |
Виктор Еремеевич Баранченко (1892, Кишинёв — 1980) — российский революционер, хозяйственный работник периода социалистического строительства, мемуарист, автор очерков и воспоминаний о деятелях революции.
Биография
Сирота, вырос в приюте, учился в казенном училище, на вечерних общеобразовательных курсах. С 1909 года работал конторщиком в торговой фирме. Участвовал в анархическом, затем в социал-демократическом движении в Кишинёве, депутат Кишинёвского Совета рабочих депутатов (1917). Участвовал в Гражданской войне, затем работал над организацией профсоюзов в Кишинёве и в Крыму, делегат IV Всероссийского съезда профсоюзов (1921).
В 1922—1929 гг. работал в Главсельпроме ВСНХ СССР, затем в системе Наркомата тяжелой промышленности, в Главрезиноснабе, в Московском институте тонкой химической технологии. Член ВКП(б) - КПСС до 1937 и с 1956 г. С 1957 г. персональный пенсионер союзного значения.
Автор многотомных неопубликованных воспоминаний о революционном движении и ранней стадии развития социалистического хозяйства. По материалам этих воспоминаний подготовил и опубликовал биографию Ю. П. Гавена в серии «Жизнь замечательных людей» (М.: Молодая гвардия, 1967), посмертно были изданы сборник «Стойкость, неутомимость, отвага: Очерки о революционной, партийной и хозяйственной деятельности большевиков» (М.: Московский рабочий, 1987), включающий статьи о Гавене, К. И. Ландере, Д. Н. Бассалыго и др., и биография деятеля Коминтерна и коммунистической партии Молдавии Даниила Риделя (Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1987; в соавторстве с Э. О. Оксинойдом).
Автор неопубликованной монографии "Жизнь и гибель Фаины Ставской" (1957 - 1961), хранящейся (в рукописи) в Центральном московском архиве-музее личных собраний. [1]
В 1995 г. в журнале "Вопросы истории" были опубликованы воспоминания Баранченко о прощании с П.А.Кропоткиным в Дмитрове и Москве 10 февраля 1921 г.[2]
Известно, что с воспоминаниями Баранченко и с ним самим знакомился в 1965 году Юрий Трифонов, собираясь писать о революционерах-анархистах[3]. Со ссылкой на мемуары Баранченко распространялась позднее версия о курортном романе между Фанни Каплан и Дмитрием Ульяновым, младшим братом В. И. Ленина[4].
Жена — Фаина Ефремовна Ставская (1890—1937) — революционерка-анархистка, затем эсерка, в конце жизни директор Государственной исторической библиотеки, репрессирована и расстреляна.
Напишите отзыв о статье "Баранченко, Виктор Еремеевич"
Литература
- Гавен. - М.: Мол. гвардия, 1967. - 159 с., 9 л. ил. - (ЖЗЛ).
- Стойкость, неутомимость, отвага... : [Очерки о рев., парт. и хоз. деятельности большевиков] / В. Е. Баранченко; [предисл. И. Донкова] .- М. : Моск. рабочий , 1988 - 171,[2] с.портр.;20 см - Содерж.: О Е. А. Елагиной, К. И. Ландере, Н. Н. Мандельштаме, Д. И. Ефремове, С. С. Захарове, Д. Н. Бассалыго, Ю. П. Гавене, А. С. Оввян. - Библиогр.: с. 170-172. - ISBN 5-239-00114-6
- Д. С. Ридель : [Революционер, чл. КП Молдавии] / В. Е. Баранченко, Э. О. Оксинойд; Под ред. Ю. Г. Иванова, К. В. Кобылянского .- Кишинев : Картя молдовеняскэ , 1987 - 129,[2] с., [1] л. портр.;17 см - Молдав. яз.
- Долгалев Николай Петрович / В. Е. Баранченко // Коммунист Молдавии. - 1975. - № 12. - С. 80 - 83.
- Карл Ландер / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1971. - № 1. - С. 200 - 204.
- Кончина и похороны П.А.Кропоткина / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1995. - № 3. - С. 149 - 154.
- Октябрь в Кишиневе / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1974. - № 6. - С. 122 - 127.
- Парижские коммунары в Москве / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1972. - № 3. - С. 118 - 123.
- Ян Тарвацкий / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1988. - № 12. - С. 99 - 105.
- Участник трех революций : [о Д.Н.Бассалыго] / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1980. - № 1. - С. 177 - 180.
- IV Всероссийский съезд профсоюзов и выступление на его комфракции В.И.Ленина / В. Е. Баранченко // Вопросы истории. - 1969. - № 4. - С. 114 - 120.
Примечания
- ↑ [guides.rusarchives.ru/browse/gbfond.html?bid=407&fund_id=1246010 Центральный московский архив-музей личных собраний. Путеводитель. 2008]
- ↑ Кончина и похороны П.А.Кропоткина / В.Е.Баранченко // Вопросы истории. 1995. № 3. С. 149 - 154
- ↑ [magazines.russ.ru/druzhba/1998/11/trif.html Юрий Трифонов. Из дневников и рабочих тетрадей] / Публикация и комментарии Ольги Трифоновой // «Дружба Народов», 1998, № 11.
- ↑ [socialist.memo.ru/books/html/leont12.htm Я. В. Леонтьев, к.и.н. Профессия: белошвейка. Новые материалы к уголовному делу Фанни Каплан] // «Общая газета», № 35 (111), 31 августа — 6 сентября 1995.
Отрывок, характеризующий Баранченко, Виктор Еремеевич
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
