Батын Гоош
| Батын Гоош | |
| Батын Гоош | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Улан-Баторский МИ |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
Батын Гоош (1934 — 7 июня 2009) — народный врач Монголии.
Биография
Родился в 1934 году в Улан-Баторе. Советский врач дал ему имя Гоша, что со временем превратилось в Гоош. В 1954 году окончил медицинский факультет МонГУ по специальности терапевта. В 1957—1960 годах работал в отделении хирургии центральной больницы Среднегобийского аймака. С 1960 года занимал должности начальника хирургического отделения Улан-Баторского медицинского института, директора института, главврача клиники.
В 1971 году Гоош защитил диссертацию по теме «Значение спленографической клиники» (монг. Спленопортографийн клиникийн ач холбогдол) и стал доктором медицины, а в 1989 году после защиты диссертации «Диагностика и лечение тяжёлых заболеваний эхинококка» (монг. Хүндэрсэн ба хавсарсан бэтгийн оношлогоо, эмчилгээ) получил звание доктора наук. В 1990 году за сочинение «Решение вопросов хирургии в лечении заболеваний печени и мочевого пузыря» (монг. Элэг цөсний өвчнийг оношилж, мэс заслаар эмчлэх асуудлыг хам шийдсэн нь) удостоился государственной награды.
Напишите отзыв о статье "Батын Гоош"
Ссылки
- [www.mongolnews.mn/unuudur.php?n=38569 Өнөөдөр сонин: БАТЫН ГООШ /1934-2009/]
|
Это заготовка статьи о Монголии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Батын Гоош
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
