Ба-бах
| Ба-бах | |
| Kaboom | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Грегг Араки |
| Автор сценария |
Грегг Араки |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
86 мин. |
| Сборы |
537 852 $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Ба-бах» (англ. Kaboom) — фантастическая комедия 2010 года, режиссёром и сценаристом которой выступил Грегг Араки. Премьера фильма состоялась на Каннском кинофестивале, где он получил награду «Квир-пальма» за своё освещение жизни гей-, лесби-, би- и транссексуальных людей[1].
Фильм построен вокруг жизни группы студентов, которые параллельно своим сексуальным контактам узнают страшную правду о том, что они обладают паранормальными способностями и должны предотвратить конец света.
Содержание
Сюжет
Главный герой Смит (Томас Деккер) — 18-летний студент киноколледжа, считающий направление своей сексуальности «неопределенным», и постоянно мечтающий о сексе. Его лучшая подруга Стелла (Хейли Беннет) — лесбиянка, с тем же рвением ищущая новых контактов. Смита вдруг начинает преследовать один и тот же сон о его матери, друзьях и двух незнакомых ему девушках, одна из которых темноволосая, а другая рыжая. Точно такие же девушки встречаются ему в реальной жизни, после чего он пытается понять — ему открылась неведомая паранормальная сторона жизни или это просто последствия галлюциногенных печений, которыми он развлекался на вечеринке.
В ролях
- Томас Деккер — Смит
- Джуно Темпл — Лондон
- Хейли Беннетт — Стелла
- Келли Линч — мать Смита
- Крис Зилка — Тор
- Роксана Мескида — Лорелей
- Энди Фишер-Прайс — Рекс
- Николь Лалиберте — девушка с рыжими волосами
- Джеймс Дювал — Мессия
- Бреннан Мейя — Оливер
- Джейсон Олив — Хантер
Напишите отзыв о статье "Ба-бах"
Примечания
- ↑ [kinote.info/articles/2449-v-kannakh-vruchili-kvir-palmu В Каннах вручили «Квир-Пальму»]
Ссылки
- «Ба-бах» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ба-бах
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
