Безбородко, Андрей Яковлевич
| Андрей Яковлевич Безбородко (укр. Андрій Безбородько)<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1750 — 1762 | |||
| Рождение: | 4 июля 1711 | ||
| Смерть: | 2 марта 1780 (68 лет) село Стольное, Менский район,Черниговская область | ||
| Супруга: | Евдокия Михайловна Забело | ||
| Дети: | Александр, Илья, Ульяна. | ||
Андрей Яковлевич Безбородко (укр. Андрій Безбородько; 4 июля 1711— 2 марта 1780) — генеральный писарь Войска Запорожского.
Биография
Сын небогатого «значкового товарища». В 1730 году он начал службу в малороссийской генеральной канцелярии, в сентябре 1733 года назначен был старшим войсковым канцеляристом. C 1739 года, после смерти генерального писаря Турковского, исполнял его обязанности, а затем указом от 20 февраля 1741 года был сделан малороссийским генеральным писарем. Благодаря постоянным лестным отзывам о его служебном усердии и прилежании, ему пожалованы были 27 ноября 1736 года три деревни «на пропитание» — Стольное, Пшехдани и Богдани.
Быстрыми служебными успехами Безбородко обязан был главным образом своей вкрадчивости, ловкости, уменью приноровиться к характеру последовательно сменявшихся правителей, охотно передававших в его руки все бремя управления краем, вследствие чего Безбородко ведал даже секретные дела относительно тогдашних военных обстоятельств. Будучи человеком небеспримерной честности, Безбородко обратил в выгодный для себя промысел назначение на должности низшей войсковой старшины, всецело зависевшей от него он устранил выборное начало и стал определять старшин за деньги, требуя по 70—100 руб. за сотничьи уряды. Не довольствуясь наличным количеством должностей, Безбородко уговорил наместника Румянцева разделить сотни пополам для увеличения урядов, а затем стал раздавать за плату универсалы на право получения первого открывшегося места (так называемые «вакансовые» уряды); при этом Безбородко увеличил число канцеляристов до 200 человек, охотно принимая людей «посполитой породы», щедро оплачивавших получаемое ими звание.
5 ноября 1742 года яготинский сотник Купчинский послал в Санкт-Петербург донос на Безбородко, обвиняя его во взяточничестве и в лицеприятии к родственникам. По доносу было назначено следствие и Безбородко был отстранён от должности. Дело велось крайне медленно: первый допрос сделан был лишь в марте 1743 года, а потом следствие приостановилось на несколько лет. Несмотря на приведенные Купчинским доказательства, дело закончилось в 1751 году в пользу Безбородко, который снова определен был в генеральную канцелярию. Купчинский же лишен был уряда и «100 ударов кием взял». В 1762 году Безбородко вышел в отставку с званием генерального судьи и поселился в с. Стольном, где прожил до глубокой старости, занимаясь хозяйством. Над его могилой сыновьями построена Андреевская церковь, сохранившаяся до нашего времени.
Семья
- Жена — Евдокия Михайловна Забела (Забело, Забелло), дочь генерального судьи Михаила Тарасовича Забело, род. в гор. Борзна 4 августа 1716 года, умерла 5 июля 1803 года. Статс-дама с 5.04.1757 г.
- Сыновья:
- Безбородко, Александр Андреевич — светлейший князь, канцлер Российской Империи (1797).
- Безбородко, Илья Андреевич — граф, генерал-поручик, сенатор.
- Дочери:
- Ульяна Андреевна Безбородко (умерла в 1776 году) вышла замуж за Павла Васильевича Кочубея, мать князя Виктора Кочубея.
- Анна Андреевна Безбородко (1745—1805), вышла замуж за Галецкого (Галицкого).
- Татьяна Андреевна Безбородко (1751-ок.1805), в январе 1779 года вышла замуж за черниговского губернатора Якова Леонтьевича Бакуринского (ок. 1740—1801). Их дочь Прасковья (1784—1815) — жена Семёна Михайловича Кочубея.
Напишите отзыв о статье "Безбородко, Андрей Яковлевич"
Литература
- Безбородко, Андрей Яковлевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1900. — Т. 2: Алексинский — Бестужев-Рюмин. — С. 640-641.
- Григорович, Н. И., Канцлер князь Безбородко. «Русск. Арх.», 1874 г., кн. I.
- Лазаревский, А., Очерки Малороссийских фамилий. «Русск. Арх.», 1875 г., кн. III.
- Лазаревский, А., Очерки из быта Малороссии в XVIII в. «Русск. Арх.», 1873 г., кн. III.
- Дневные записки малороссийского подскарбия генерального Якова Марковича. M. 1859.
Отрывок, характеризующий Безбородко, Андрей Яковлевич
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
