Берёза-Картузская (станция)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 53°12′15″ с. ш. 26°17′47″ в. д. / 53.204389° с. ш. 26.296472° в. д. / 53.204389; 26.296472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.204389&mlon=26.296472&zoom=17 (O)] (Я)
Станция Берёза-Картузская
Брестское Направление
Белорусская железная дорога
Отделение ж. д.:

Брестское отделение

Дата открытия:

1871[1]

Прежние названия:

Погодино (до 1917)

Количество платформ:

2

Количество путей:

7

Тип платформ:

боковые, островные

Форма платформ:

прямые

Код станции:

133700

Код в «Экспресс-3»:

2100189

Берёза-Картузская (белор. Бяроза-Картузская) — железнодорожная станция, расположенная в агрогородке Первомайская Березовского района Брестской области. Ранее носила название Блудень[2].

Станция расположена между платформами Берёза-Город и Кабаки.

Операции, выполняемые на станции:

  • Приём и выдача повагонных отправок грузов, допускаемых к хранению на открытых площадках станций.
  • Приём и выдача грузов повагонными и мелкими отправками, загружаемых целыми вагонами, только на подъездных путях и местах необщего пользования.
  • Продажа билетов на все пассажирские поезда. Приём и выдача багажа не производятся.


История

15 июля 1942 года немецкими оккупантами на станцию было доставлено около 1000 евреев — узников Берёзовского гетто. Часть была расстреляна на месте, а остальные в вагонах отправлены на Бронную гору, где они были убиты[2].

Напишите отзыв о статье "Берёза-Картузская (станция)"

Примечания

  1. Железнодорожные станции СССР. Справочник. — М., Транспорт, 1981
  2. 1 2 Еленская И. Э., Розенблат Е. С. Берёза // Холокост на территории СССР: Энциклопедия / Гл. ред. И. А. Альтман. — М.: РОССПЭН, 2009. — С. 84. — 1143 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-8243-1296-6.

Ссылки

  • [www.rw.by/ Белорусская железная дорога]
  • [dorogiby.info/ Такие незнакомые дороги Беларуси]
  • [railwayz.info/photolines/showstation.php?stat_id=55 Станция Берёза-Картузская на Фотолиниях БЧ]

Отрывок, характеризующий Берёза-Картузская (станция)

– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.