Бодопайя
Бодопайя (бирм. ဘိုးတော်ဘုရား; 11 марта 1745 — 5 июня 1819), известен также как Бадон Мин — один из наиболее знаменитых королей Бирмы династии Конбаун, вступил на трон в 1782 году, во время его правления Бирма вступила в затяжной конфликт с англичанами.
Биография
Бодопайя был четвёртым сыном основателя династии Алаунпаи (1752—1760), после смерти которого трон сменяли один за другим его сыновья. Бодопайя сместил внучатого племянника Алаунпаи — Маун Мауна, погрязшего в разврате и наркотиках, и показательно казнил его, привёл государственные дела в порядок и расплатился с армией.
В 1783 году он перенёс столицу из Авы в Амарапуру.
В 1784 году он вторгся в государство Аракан на берегу Бенгальского залива, король Аракана Тамада был взят в плен, более 20,000 человек из Аракана были обращены в рабство и увезены вглубь страны. В это время Бирма стала граничить непосредственно с Британской Индией.
После этого в 1785 году он вторгся в Сиам, однако потерпел поражение.
Его власть в Аракане была настолько жестокой, что в 1794 году араканцы восстали. Когда карательные отряды заняли Аракан, тысячи беженцев перешло границы Британской Индии, и для преследования король Бодопайя вторгся в британскую территорию. Чтобы договориться о границах в 1795 в Амарапура прибыл британский представитель. Переговоры осложнялись также бирманскими кампаниями в Ассаме. Несмотря на большую напряжённость, открытого конфликта с британцами не возникло.
Бодопайя был фанатичным буддистом. Он присвоил себе титул Аримиттья (благородный Майтрея — Будда будущего). Однако высшие монахи отказались подтвердить его статус бодхисаттвы, и он вынужден был признать поражение. Он яростно преследовал еретические секты, ввёл смертную казнь за употребление алкоголя, курение, употребление опиума и убиение животных; построил огромное количество пагод. Он начал строительство грандиозной пагоды в Мингуне, высоту которой он планировал довести до 150 м, но грандиозный проект был реализован только на одну треть, проект был прекращён в 1813 году и вокруг недостроенной пагоды осталась до сих пор бесформенная куча из миллиона кирпичей. Он же изготовил великий колокол в Мингуне весом 90 тонн.
При этом Бодопайя был поклонником искусства, поэзии и литературы, покровительствовал художникам и литераторам. Своими декретами он упорядочил искусства и представления, давая преимущества высокоодарённым талантам и вводя жёсткую цензуру.
Он разрешил только классические пьесы и постановки, запретив современные и новосозданные. Содержание песен должно касаться природы и буддийской философии. Актёры должны быть душевно здоровыми и не являть уродства, произведения должны строго следовать музыкальным и поэтическим канонам, и не оскорблять государство, религию и короля. Те кто пишет подобного рода оскорбительные песни и стихи, наказываются отрубанием руки, а те, кто их поёт и цитирует — наказываются отрезанием языка.
Напишите отзыв о статье "Бодопайя"
Ссылки
- [www.myanmars.net/myanmar-history/king-bodawpaya.htm Bodawpaya]
- [www.myanmar.gov.mm/Perspective/persp1998/1-98/bod1-98.htm KING BODAWPAYA’S DRAMATIC PERFORMANCE LAW]
См. также
Отрывок, характеризующий Бодопайя
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
