Бой у села Алексеево-Леоново

Бой у села Алексеево-Леоново
Основной конфликт: Гражданская война в России
Дата	18 [31] декабря 1919 года
Место	село Алексеево-Леоново Области Войска Донского (современная территория города Торез Донецкой области)
Итог	Победа войск РККА, окружение и разгром Марковской дивизии Добровольческой армии
Противники
Добровольческая армия (Белое движение) Южный фронт РККА, (Советская Россия)
Командующие
полк. Артур Битенбиндер Семён Будённый
Силы сторон
Марковская дивизия 6-я кавалерийская дивизия 1-й Конной армии, 12-я стрелковой дивизии, части 9-й стрелковой и 4-й кавалерийской дивизий.
Потери
до 900 человек (из них около 500 убитых и около 400 попавших в плен; 67 офицеров и около 300 солдат) меньше потерь противника

Бой у села́ Алексе́ево-Лео́ново — крупное сражение Гражданской войны в России. Состоялось 18 [31] декабря 1919 года в районе села Алексеево-Леоново (нынешняя территория города Торез Донецкой области) между частями отступающей Марковской дивизии и силами советского Южного фронта: 6-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии, а также 12-й стрелковой дивизии, части 9-й стрелковой и 4-й кавалерийской дивизии РККА.

В результате боя Марковская дивизия была окружена на территории села и почти полностью уничтожена.

История

Отступление Марковской дивизии к Алексеево-Леоново

После неудачи сил Белого движения на Юге России в Походе на Москву осенью-зимой 1919 года войска цветных частей Добровольческой армии стремительно отступали от Харькова в сторону Ростова-на-Дону.

8 (21) декабря 1919 года марковские части остановили своё отступление в районе Славянска, и на протяжении 21—11 (24) декабря обороняли подступы к городу от советских войск. Это делалось с целью спасти от окружения отступающих рядом корниловцев, которые находились в 40 верстах от города. После того, как корниловцы втянулись в Славянск, марковская дивизия была выведена в резерв. 12 (25) декабря она разместилась в Бахмуте.

15 (28) декабря дивизия была выведена из резерва и получила приказ занять фронт в районе Дебальцево, чтобы перекрыть советским войскам дорогу на Ростов-на-Дону. 16 (29) декабря марковцы были потеснены наступающим противником и заняли фронт на 12-15 вёрст южнее Дебальцево. В этот день вечером дивизию по болезни вынужден был оставить её начальник генерал-майор Тимановский (он заболел сыпным тифом и в тяжелом состоянии был эвакуирован в госпиталь Ростова-на-Дону). Командование дивизией принял полковник Битенбиндер.

С советской стороны на Марковскую дивизию осуществляли натиск части 12-й стрелковой дивизии Южного фронта, с запада — 9-я стрелковая и часть 4-й кавалерийской дивизии Красной армии. Одновременно с этим между марковскими и корниловскими частями вклинилась 6-я кавалерийская дивизия 1-й Конной армии. Уходя от окружения, марковские части начали отступать и менять дислокацию. Полковник Битендиндер принял решение отступать через село Алексеево-Леоново.

Первая фаза боя

Участник сражения Василий Павлов в своих воспоминаниях написал о селе следующее:

Алексеево-Леоново — большое село, растянувшееся с севера на юг по обе стороны лощины. Западная сторона его, на которую велась атака — низменная, восточная — возвышенная. Обе эти стороны в южной части села соединялись единственным мостом.

В 5 утра 18 (31) декабря 1919 года 1-й Офицерский генерала Маркова полк, идущий в авангадре вошел в село. Далее за ним в центре колонны двигался 2-й полк, 3-й полк шёл в арьергарде. При этом 3-й батальон 3-го полка остался на станции Чистяково, имея задачу прикрытие полков дивизии и оступить за своими частями только тогда, когда они займут село. Марковские силы задержались с атакой и начали штурм села уже в светлое время суток. Применив артиллерию, они смогли занять его северо-восточную окраину, однако далее наступление марковцев было остановлено советскими пулемётами. Пулемёты марковского батальона, а также артиллерийские двуколки и упряжки задержались на возвышенном восточном обледенелом подъёме. После доставки пулемёты также сразу не смогли поддержать атаку, так как вода в пулемётах замёрзла и разогревалась расчётами в кожухах. Командир полка полковник Слоновский приказал продолжить атаку и выбить советские силы с рудников. Марковцы понесли существенные потери в этой атаке.

Вторая фаза боя

В то время, когда марковские части безуспешно штурмовали рудники, из-за них неожиданно ударила советская конница, которая смяла 1-й и 2-й батальоны 1-го полка. Конная сотня штаба дивизии марковцев попыталась контратаковать, но ввиду малочисленности и контратаки во фланг вышла из боя и откатилась на юг. Одновременно с этим на мосту скопилась большая часть войск и конных упряжек марковцев, преимущественно 2-го полка, началась сутолока. Павлов пишет:

…Командир батареи видит атакующих красных, ставит одно орудие на позицию и… выстрел. Произошло что-то невероятное: лошади рванулись в стороны, все смешалось.

2-й полк в селе полностью потерял строй и управление. Другое орудие поломало мост, сделав невозможным дальнейшее передвижение упряжек на восточную сторону. 3-й полк остался по ту сторону моста, и тоже был атакован с тыла красной пехотой и артиллерией. Также позиции 3-го полка обстреливал красный бронепоезд со стороны железнодорожной станции Чистяково. 3-й полк не имел артиллерийского прикрытия и при этом оказался отрезан от сражающегося на восточной стороне села 2-го полка. Некоторое время обеспечив прикрытие окруженных в селе марковцев с запада, полк начал отступать по лощине на юг.

Третья фаза боя

Остатки 2-го полка через дворы отступали в сторону лощины, прокладывая путь отступления пулемётным огнём. Несколько десятков пехоты и одно орудие прорвало окружение и спустилось в лощину. Три орудия при этом оказались захвачены советскими войсками. Также в лощину прорвалась 8-я рота 1-го полка под командой капитана Букина, одновременно прикрыв отход нескольких десятков человек и нескольких подвод с ранеными, которых вывезла сестра милосердия Ольга Елисеева. Следом в лощину удалось вырваться 5-й роте поручика Вакха Бетьковского. Последней по этому пути вышла команда разведчиков 1-го полка. Остальные силы 1-го и 2-го марковских полков оказались окружены и либо были перебиты, либо попали в плен.

За пределами села советские войска не преследовали разбитую Марковскую дивизию. Остатки дивизии из 3-го батальона и вырвавшихся из окружения отдельных рот вышли на юг и встретились там с отступающей колонной 2-й пехотной дивизии ВСЮР, после чего были приняты в её состав. Согласно воспоминаниям поручика Незнамова, это выглядело так:

По тракту шла дивизия, мало обозов, пулеметы на одинаковых повозках, порядок в пехоте. Наше начальство бросилось просить помощи. Мы, несмотря на смертельную усталость, уже приготовились броситься на буденовцев, спасать обозы, артиллерию, раненых… Но командир идущего полка заявил, что за ним идет огромная колонна красных и все, что он может сделать, это дать патроны и принять нас к себе. На душе было очень тяжело. Все пропало — оружие, раненые, сестры…"

Результаты

По подсчётам историка Руслана Гагкуева в бою в селе Алексеево-Леонова марковцы понесли громадные потери: до 900 человек (из них около 500 убитых и около 400 попавших в плен; 67 офицеров и около 300 солдат). Фактически в результате этого боя Марковская дивизия потеряла значительную часть личного состава, боеспособность, и, в отличие от других цветных частей (дроздовцев и алексеевцев) не смогла решить задачу вывоза тела своего шефа и первого командира Сергея Маркова из Свято-Вознесенского собора Новочеркасска.

В день боя марковцев у Алексеево-Леоново, 18 (31) декабря в Ростове-на-Дону скончался от сыпного тифа начальник Марковской дивизии, генерал-лейтенант Тимановский.

Для советской стороны бой у Алексеево-Леоново привел к уничтожению крупной войсковой группировки противника, что облегчило красным силам дальнейшее наступление к Ростову-на-Дону и быстрое его взятие в начале 1920 года.

Литература

• Гагкуев Р. Г. [moreandr.narod.ru/lib_ru/markovtsi/mark1s.htm#gx11 Марков и марковцы] / Под ред. В. Ж. Цветкова, сост. Р. К. Гагкуев, Н. Л. Калиткина, В. Ж. Цветков. — книга. — Москва: Посев, 2001. — 552 с. — (Белые воины). — 2000 экз. — ISBN 5-85824-146-8.

Мемуары

• Павлов В. Е. 18 декабря. Агония. Отступление остатков дивизии (главы из книги «Марковцы в боях и походах за Россию») // [moreandr.narod.ru/lib_ru/markovtsi/mark2-2.htm#2dx5 Марков и марковцы] / Под ред. В. Ж. Цветкова, сост. Р. К. Гагкуев, Н. Л. Калиткина, В. Ж. Цветков. — книга. — Москва: Посев, 2001. — С. 351-359. — 552 с. — (Белые воины). — 2000 экз. — ISBN 5-85824-146-8.

Ссылки

• Буров М., Сазонов Р. [rusk.ru/st.php?idar=46125 Разгром Марковской дивизии в Алексеево-Леоново] (информационное агентство). Русская линия (17 января 2011). Проверено 12 июня 2013. [www.webcitation.org/6HL5xEaok Архивировано из первоисточника 13 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Бой у села Алексеево-Леоново

Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.