Бондаренко, Дмитрий Никифорович

Дмитрий Никифорович Бондаренко
Место рождения	село Верхняя Шетуха, Уссурийский округ, Приморская область, Дальневосточная Республика
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1941—1965
Звание	Гвардии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Дмитрий Никифорович Бондаренко — командир отделения 1336-го стрелкового полка (319-я стрелковая дивизия, 22-я армия, 2-й Прибалтийский фронт)

Биография

Дмитрий Никифорович Бондаренко родился в крестьянской семье в селе Верхняя Шетуха Уссурийского округа Приморской области Дальневосточной республики (в настоящее время село Хвищанка Кировского района Приморского края). В 1939 году окончил 7 классов школы. Работал десятником в леспромхозе.

В ноябре 1941 года Кировским райвоенкоматом Уссурийского края был призван в ряды Красной армии. С декабря 1941 года на фронтах Великой Отечественной войны.

Приказом по 1336 стрелковому полку от 22 февраля 1944 года за мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками ефрейтор Бондаренко был награждён медалью «За отвагу».

20 января 1944 года ефрейтор Бондаренко, работая наводчиком 82-мм миномёта, в бою за безымянную высоту в Новосокольническом районе Псковской области вёл огонь по позициям противника. Снарядом, разорвавшимся на огневой позиции, его завалило землей и контузило. Контуженый и с плохо работающей рукой, поля боя не покинул, а превозмогая боль, продолжал вести огонь по противнику, уничтожив до 50 солдат противника и подавив 2 огневые точки. Приказом по 319-й стрелковой дивизии от 18 марта 1944 года он был награждён орденом Славы 3-й степени.

7—8 июля 1944 года во время наступления в Белоруссии в районе населённого пункта Россоны в Витебской области младший сержант Бондаренко в первых рядах форсировал реку Нещерда и первым ворвался в траншеи противника, забросал гранатами огневую точку противника. В этом бою он уничтожил 6 солдат противника. Участвовал в отражении 7 контратак противника. Увидев, что пулемётчик тяжело ранен, сам лёг за пулемёт и, подпустив противника 75—100 метров, открывал по нему губительный огонь. В этом бою уничтожил около 10 солдат. Приказом по 22-й армии от 25 августа 1944 года он был награждён орденом Славы 2-й степени.

Командир отделения младший сержант Бондаренко 8 августа 1944 года за город Крустпилс (в настоящее время в черте города Екабпилс) в Латвии одним из первых ворвался в город. Наткнувшись на огонь из пулемёта, Бондарнко прополз в тыл дома, в котором засел пулемётчик и двумя гранатами уничтожил расчёт вместе с пулемётом. Бондаренко со своими бойцами стремительно бросился к мосту, по которому в панике отступали войска противника. При приближении наступающих войск, противник взорвал мост с остатками своих войск; вместе с взорванным мостом в реку рухнули 40 солдат противника. 10 августа 1944 года Бондаренко организовал строительство переправочных средств для форсирования реки Айвиексте, которая в этом месте имела ширину 70 метров и глубину до 3,5 метров. Противник с противоположного вёл обстрел артиллерией и пулемётами. Бондаренко переплыл реку, скрытно подобрался к станковому пулемёту и броском гранаты уничтожил пулемётчика. Из захваченного пулемёта открыл огонь по солдатам противника, обеспечив правому флангу батальона большую безопасность. Противник предпринял 8 контратак на позицию Бондаренко, но он продолжал удерживать её и уничтожил до 40 солдат противника, при том, что был дважды ранен в левое плечо и ногу. От отправки в санчасть отказался и покинул поле боя, когда все контратаки отбиты и батальон закрепился на захваченных позициях. Был представлен к завнию Героя Советского Союза. Приказом по 2-му Прибалтийскому фронту от 5 октября 1944 года он был повторно награждён орденом Славы 2-й степени. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1958 года приказ был отменён и он был награждён орденом Славы 1-й степени.

Бондаренко продолжал службу уже в органах госбезопасности. В 1963 году ему было присвоено звание старшего лейтенанта, в 1965 году он ушёл в запас.

Жил во Владивостоке. В 1985 году в ознаменование 40-летия Победы он был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени. 9 мая 1985 года он принял участие в Параде Победы.

Скончался Дмитрий Никифорович Бондаренко 13 марта 1997 года.

Память

• Похоронен на Морском кладбище Владивостока.

Ссылки

• [podvignaroda.ru Документы на сайте «Подвиг народа»]
• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11445495@morfHeroes В биографическом словаре]

Литература

• Полные кавалеры ордена Славы. — М., 1971. — Вып. 1. — С. 2.
• Рощин И. И. Солдатская слава. — М., 1982. — Кн. 6. — С. 34—35.
• Кавалеры ордена Славы трех степеней. — М., 1986. — С. 37—39.
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Биограф.словарь. — М.: Воениздат, 2000.
• Полные кавалеры ордена Славы: Биографический словарь (в 2 томах). — М.: Воениздат, 2010.

Отрывок, характеризующий Бондаренко, Дмитрий Никифорович

Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.