Бордель на Кливленд-стрит

Бордель на Кливленд-стрит — гомосексуальный бордель для высокопоставленных чиновников и высшей аристократии викторианской Англии, который действовал на Кливленд-стрит в фешенебельном лондонском квартале Фитцровия. Сексуальные услуги посетителям оказывали юноши 17-18 лет, которые днём работали на почте посыльными.

Поскольку мужеложство было в Британии вне закона, разоблачение борделя Скотленд-Ярдом в 1889 г. вызвало грандиозный скандал. Гомосексуальность стала ассоциироваться у британской публики с разложением нравов аристократической верхушки. Во избежание волнений правительство попыталось замять дело, так что ни один из клиентов борделя не был привлечён к ответственности. Владелец заведения Хэммонд бежал на континент вместе с его завсегдатаем лордом Сомерсетом — сыном герцога Бофорта и шталмейстером принца Уэльского. Старшему сыну герцога Графтона удалось засудить газету, заявившую о том, что его как-то видели выходящим из борделя.

Скандал вокруг Кливленд-стрит бросил тень и на королевское семейство в лице Альберта Виктора, старшего из внуков королевы Виктории, который должен был унаследовать престол после своего отца. Что он когда-либо бывал на Кливленд-стрит, впрочем, так и не было доказано, вопреки заявлениям иностранной прессы. Чтобы положить конец слухам, королева распорядилась отослать внука в путешествие по Индии. Также ему в срочном порядке подыскали невесту — двоюродную сестру Аликс, которая выросла вместе с ним в Осборн-хаусе. Девушка однако не питала к кузену особой симпатии и предпочла связать свою жизнь с кузеном Ники.

Литература

• Aronson, Theo (1994). Prince Eddy and the Homosexual Underworld. London: John Murray. ISBN 0-7195-5278-8
• Hyde, H. Montgomery (1970). The Other Love: An Historical and Contemporary Survey of Homosexuality in Britain. London: Heinemann. ISBN 0-434-35902-5
• Hyde, H. Montgomery (1976). The Cleveland Street Scandal. London: W. H. Allen. ISBN 0-491-01995-5

Отрывок, характеризующий Бордель на Кливленд-стрит

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…