Борисевич, Иван Андреевич

Борисевич Иван Андреевич
Дата рождения	13 марта 1917(1917-03-13)
Место рождения	Александровка (нежил.), Российская империя (Даурский район, Красноярский край)
Дата смерти	22 ноября 1981(1981-11-22) (64 года)
Место смерти	Красноярский край, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Звание	Старший сержант
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Медали
В отставке	Старшина

Иван Андреевич Борисевич (1917—1981) — участник Великой Отечественной войны, командир орудия 971-го артиллерийского полка (110-я стрелковая дивизия, 50-я армия, 2-й Белорусский фронт), старший сержант. Герой Советского Союза.

Биография

Родился Иван Андреевич 13 марта 1917 года в деревне Александровка Даурского района Красноярского края. Белорус. Его родители происходят из села Азаричи Пинского уезда Минской губернии (теперь Республика Беларусь, Брестская область, Пинский район).

После окончания начальной школы работал в колхозе молотобойцем, а затем кузнецом. В 1939 году был призван в ряды Красной Армии, служил на Дальнем Востоке.

В 1942 году был направлен на Центральный фронт. Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года.

29 февраля 1944 года, когда батарея поддерживала наступление второго батальона 1262-го стрелкового полка возле деревни Яново (Быховский район Могилевской области), противник крупными силами пехоты при поддержке восьми танков, в том числе двух «тигров», перешел в контратаку, обрушив на артиллеристов ураганный артиллерийско-минометный огонь. Из всего расчета старшего сержанта Ивана Борисевича в строю остался он один. Он тоже был ранен, но не покинул орудия и продолжал единоборство с немецкими танками. В этом героическом поединке Борисевич сжег два немецких танка и заставил остальных бежать с поля боя. Тяжелый «тигр» пытался раздавить его орудие, но, получив в лоб четыре прямых попадания, также был вынужден повернуть обратно. Батарея была спасена, контратака отбита, а занимаемый рубеж удержан в наших руках.

В ожесточенных боях за высоту 169,5 (Быховский район Могилевской области) с 25 по 28 марта 1944 года орудие старшего сержанта Борисевича в составе батареи отбило ряд ожесточенных контратак пехоты противника, поддержанных танками и самоходными эту важную высоту.

Участвовал в параде Победы 24 июня 1945 года в Москве.

После войны старшина запаса И. А. Борисевич вернулся на родину, работал председателем колхоза в Александровке. С 1961 года — пенсионер, жил в Красноярске.

Похоронен на Бадалыкском кладбище в Красноярске.

Был женат, в семье было четверо детей.

Награды

• Орден Ленина.
• Орден Красного Знамени.
• Орден Отечественной войны 1-й степени.
• Орден Славы 3-й степени.
• Медали.

Память

• Ежегодно проводится республиканский турнир по боксу, посвящённый памяти отважного артиллериста.
• Улица Борисевича И. А. находится в Ленинском районе, в его юго-восточной части. Выстроена по принципу небольшого замкнутого в квадрат микрорайона. Застройка представлена типовыми 9-этажными и 5-этажными домами, в центре застройки две школы, два детских садика, спортивные площадки. В непосредственной близости раскинулся поселок Шинников, улицы которого имеют вид типичный для городской окраины: одноэтажные дома, палисады, заборы.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15455 Борисевич, Иван Андреевич]. Сайт «Герои Страны».

• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0006/9cff4d8c Борисевич Иван Андреевич]
• [region.krasu.ru/node/993 Борисевич Иван Андреевич — Герой Советского Союза]

Отрывок, характеризующий Борисевич, Иван Андреевич

– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.