Броновски, Джейкоб
| Джейкоб Броновски | |
| Jacob Bronowski | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Награды и премии: |
Силлимановская лекция (1967) |
Джейкоб Броновски (англ. Jacob Bronowski; 18 января 1908, Лодзь — 22 августа 1974, Ист-Хэмптон, штат Нью-Йорк) — британский математик, биолог и историк науки. Наиболее известен как ведущий и автор документального сериала производства BBC «Восхождение человека» (1973).
Броновски родился в городе Лодзь в 1908 году, в еврейской семье. Во время Первой мировой войны его семья переехала в Германию, а в 1920 году в Англию. Он получил докторскую степень по математике в 1933 году в Кембриджском университете. С 1934 по 1942 год преподавал математику в Университете Халла.
Во время второй войны Броновски работал над математическими подходам к стратегиям бомбардировок для военно-воздушных сил Великобритании. В конце войны он был включен в группу британских экспертов, посетивших Японию для изучения последствий атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Этот опыт подтолкнул его, как и многих физиков того времени, включая его друга Лео Силарда, к изучению биологии для понимания природы жестокости. С 1964 года Броновски был ассоциированным директором Института Салка.
Броновски умер от сердечного приступа в 1974 году в Ист Хемптоне, Нью-Йорк[1], через год после выхода «Восхождения человека».
Дочь — британский историк Лиса Энн Броновски (в замужестве Джардин — Lisa Jardine, 1944 — 2015), в первом браке замужем за математиком и философом науки Ником Джардином (Nick Jardine).
Напишите отзыв о статье "Броновски, Джейкоб"
Примечания
- ↑ [www-history.mcs.st-and.ac.uk/Biographies/Bronowski.html Jacob Bronowski].
Ссылки
- Броновски, Джейкоб (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.drbronowski.com/ Сайт памяти Броновского]
Отрывок, характеризующий Броновски, Джейкоб
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
