Бросс, Шарль де

Шарль де Бросс
Charles de Brosses
Дата рождения:	7 декабря 1709(1709-12-07)
Дата смерти:	7 мая 1777(1777-05-07) (67 лет)
Род деятельности:	писатель, историк, религиовед

Шарль де Бросс (фр. Charles de Brosses; 7 февраля 1709, Дижон — 7 мая 1777, Дижон) — французский историк XVIII века.

Биография

Изучал право и историю, в 1739 году совершил путешествие в Италию. Автор сочинений «Письма о состоянии города Геркуланума», «История плаваний в южные земли», «О культе богов-фетишей, или Сравнение древней религии Египта с современной религией Нигритии», «Трактат о механическом образовании языков». Умер Шарль де Бросс в 1777 году, занимая до самой смерти пост президента бургундского парламента. Конец жизни де Бросса был отравлен ссорой с Вольтером, начавшейся из-за ничтожного повода, в которой обе стороны участвовали с ожесточением и которая помешала де Броссу попасть в члены Французской академии.

Научные взгляды

Шарль де Бросс является одним из основоположников теории фетишизма в изучении религии. В работе «О культе богов-фетишей, или Сравнение древней религии Египта с современной религией Нигритии» исследователь указывал на значительное распространение у древних народов и ряда современных племен культа поклонения животным или неодушевленным существам: «Истоки этого культа идут от того времени, когда люди были совершенными дикарями, погрязшими в невежестве и варварстве. За исключением избранного народа, все народы были в таком состоянии». Исходя из этого тезиса, ученый предлагает классифицировать религии по двум типам культов фетишей: «Известно, что среди наиболее древних народов мира одни, совершенно дикие и грубые, погрязли во власти суеверной тупости и чтут эти странные земные божества, в то время как другие, менее безрассудные, почитают солнце и звезды». Приведенная цитата наглядно свидетельствует о недостаточной разработанности на тот момент методологического и терминологического аппарата религиоведения. Показательно, что исследователь чрезвычайно широко трактует понятие фетишизма, включая в него тотемизм, зоолатрию, дриадные, солярные, лунарные культы и т. д.

де Бросс выдвигает важный тезис об историческом характере «религии фетишизма». Являясь одной из древнейших форм развития религии в целом, фетишизм становился в дальнейшем её неотъемлемой частью. Рудименты фетишистских воззрений, по мнению историка, могут быть обнаружены при изучении мифологии соответствующей религиозной традиции и иного культурного материала.

Вкладом де Бросса в развитие религиоведения и других гуманитарных наук является дальнейшая разработка и углубление исторического и компаративистского (сравнительного) методов исследования. Согласно историческому подходу, религия рассматривается как изменяющийся (в отдельных аспектах) во времени феномен, обладающий определенными закономерностями развития, объединяющими его с другими религиозными традициями. Сравнительный подход позволил Де Броссу выявить общие черты в распространении фетишистских воззрений у древних и современных народов и обнаружить специфические этнокультурные отличия.

Критика

Особенности исторической атмосферы XVIII века и представлений о развитии научной мысли привели к определенной ограниченности взглядов Де Бросса, который исключил, например, стадию фетишизма из развития иудаизма и христианства. На сегодняшний день работы Шарля Де Бросса имеют в основном историографическое значение.

Произведения

• «Lettres sur l'état de la ville d’Herculanum» (Dijon, 1750).
• «Histoire des navigations aux terres australes» (2 vol., Dijon, 1756).
• «Du culte des dieux fétiches» (Dijon, 1760). Русский перевод: О фетишизме / пер. Л. Р. Дунаевского. М.: Мысль, 1973.
• «Traité de la formation mécanique des langues» (2 vol., Paris, 1765; еще одно издание 1801; перевод на русский язык А. Никольского, изд. 1821—22 Росс. академией (СПб.), под заглавием: "Рассуждение о механическом составе языков и физических началах этимологии).
• «Histoire de la République Romaine dans le cours du septième siécle, par Salluste» (3 vol., Dijon, 1777).
• «Lettres familières écrites d’Italie» (3e éd. 1858).

Литература

• [bigenc.ru/text/1884842 Бросс Шарль де] / В. И. Гараджа // Большой Кавказ — Великий канал. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2006. — С. 236. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 4). — ISBN 5-85270-333-8.</span>
• Бросс, Шарль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бросс, Шарль де

Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…